Многочисленные персонажи, зарисовки городского быта и исторических событий, предметы, сюжеты и, конечно, та самая большая карта районов Томска — все это дело рук одного из участников проекта, художника Константина Попова.
Поговорили с ним о том, как устроен труд художника, что важно для работы над историческими иллюстрациями и для автора вообще.
Константин уже давно живет в Новосибирске, но родился и вырос в Томске. А уже позднее, после армии и учебы на худграфе НГПУ, осел в самом крупном городе Сибири. Поэтому поработать над проектом, связанным с историей родного Томска, ему было интересно.Для «Городского путешествия» требовалось визуально разграничить два потока — историю мальчика Кирюши и собственно сюжеты о Томске. Получился «нон-фикшн» в обертке из «фикшна». Причем, выбранный стиль должен был быть, с одной стороны, реалистичным и понятным людям разных возрастов и вкусов, а, с другой, живым и эмоциональным.
— Сейчас реалистичного рисунка не так много. Потому что это в первую очередь ремесло, его нужно нарабатывать годами. А никто этого делать не хочет. Есть и масса других примеров: человек вышел, плюнул на холст, и продал за 30 тысяч. И все хотят так же, — смеется Константин. — Когда мы учились в институте, нам надо было рисовать что-то около 20 набросков в день. И каждую неделю эти наброски проверяли. Причем это должны были быть не просто почеркушки, а именно работы, имеющие какую-то художественную ценность. Буквально в нескольких линиях ты должен был выразить суть. Над этим я работаю до сих пор, пока недоволен собой.
Для истории мальчика вручную отрисовывались, а потом сканировались черно-белые графические иллюстрации. Историко-тематическую линейку решили в противовес сделать яркой и цветной, чтобы «оживить» события и их участников. Цвет Константин вводил где-то с помощью акварели, а где-то — на этапе постобработки, уже в электронном виде.В финале книги Кирилл и его мир стали цветными, визуально соединившись с ярким миром города. Это позволило подчеркнуть изменения, произошедшие с персонажем «Городского путешествия».
— Черно-белую графику я люблю больше, и такие рисунки у меня получаются лучше. Схему черно-белого рисунка я могу составить в голове, расположить все по линиям, теням. Уходить в цвет для меня сложнее, — отмечает Константин. — Ван Гог говорил: «Создавать — все равно, что пробиваться сквозь невидимую железную стену, отделяющую все то, что ты чувствуешь, от того, что ты способен передать». Считаю, человек всегда должен быть всегда недоволен тем, что он делает. Я всегда вижу, что можно было сделать лучше, что не получилось, где я поленился, где не захотел переделать.
А вот предпочтений в плане сюжетов у Константина нет: «мне интересно все», отмечает он. Из инструментов выбирает те, «которыми привык работать еще при царе Горохе» — твердо-мягкими механическими карандашами и лайнерами 03 и 005 (0,3 и 0,2 мм — прим.ред.). Марка особого значения не имеет, главное — качество.Сейчас художник рисует по 3-4 часа в день. Остальное время уходит на подготовку — работу с источниками и другими проектами. Рисовать предпочитает в тишине, музыка, телевизор или аудиокниги только отвлекают. Время суток и настроение значения не имеют:
— Они сказываются на скорости реализации, но по большому счету, я думаю, что настроение — это такая вещь, которая хороша для отмазок. Руководствоваться им не нужно. Бывает такое, что совершенно не хочешь рисовать, но начинаешь, и постепенно процесс раскачивается, — объясняет художник.
Работая над персонажами, в качестве модели художник чаще всего выступает сам, иногда просит попозировать жену. Фотографирует разные положения рук, повороты головы:— Эти снимки потом использую в работе, они помогают лучше, например, анатомического атласа. В нем все очень схематично и не всегда подходит именно для того, что тебе нужно. Анатомический атлас — отличная, полезная вещь, но он больше нужен для изучения того, что где у человека находится. А для каких-то прикладных вещей он, как правило, не подходит. Я знаю только один великий атлас, непревзойденный, до сих пор его продают — знаменитую работу венгерского профессора Ене Барчаи. По объему, специализированному разложению всего по полочкам он до сих пор лучший.
Кто является ориентиром в рисунке? Константин говорит — отметить кого-то из иллюстраторов в качестве образца для подражания для себя он не может.— Нет у меня такого, что я нашел какого-то иллюстратора и хочу «быть, как он». А вот из художников я могу назвать недостижимый идеал — например, Серова, его портреты. Как он это делает, я не понимаю! Я осознаю, что здесь дело не в ремесле. Чтобы так написать портрет человека, как Серов, то да, надо быть гением!
Важный момент для «Городского путешествия» — историческая достоверность иллюстраций. Как выглядит процесс работы над ними? Константин объясняет:
— Перво-наперво идет поиск источника, затем проверка его на достоверность, качественность, и только потом — использование. Выбор источника зависит от того, из какой области иллюстрация, над которой я в данный момент работаю. Неважно о каком периоде истории идет речь, источники всегда разные: по оружию — один, по домам — другой.
Художник отмечает — в первую очередь, его привлекает реалистичность. Фотографии, картины, рисунки эпохи и так далее. Чем больше референс близок к «натуре», тем больше шансов, что он будет использован.
Историей Константин увлекался с детства. Читал много тематической литературы, причем «глотал» буквально все подряд, если тема цепляла:— Когда у меня был период увлечения Белой гвардией, я перечитал буквально все, что нашел. Как-то в «Букинисте» купил многотомный «Архив русской революции». Тогда, в 1990-е, до нас еще не дошел весь архив белой эмиграции, но то, к чему был доступ, я прочитал. Мемуары Деникина, белых генералов, воспоминания барона Будберга или «Ледяной поход» Романа Гуля. Сейчас я читаю исключительно мемуары. Мне интересно только то, что люди писали о своей реальной жизни. И даже не важно, чьи это воспоминания — артистов, дипломатов. Как-то, еще когда в школе учился, прочитал Бережкова — был такой советский дипломат, книжка рассказывала о дипломатической миссии в Берлин. Так с тех пор регулярно нахожу что-то новое. Бьюкенена недавно вот прочитал, был такой британский дипломат. Майского читал, нашего посла при Сталине — перед войной и во время войны. Не скажу, что все воспоминания хорошо написаны, но там есть хороший фактаж, они описывают интересные вещи. Я стараюсь разбавлять их немного — прочитал дипломата, следующим взял военного, потом артиста. Кончаловского вон читал — у него не столько мемуары, сколько книга про его жизнь, «Низкие истины». От нее есть ощущение, что человек пытается честно рассказать о себе, Никите, родителях.
Но не только историчность и реалистичность играют роль. Еще один важный компонент, работающий на результат — чувство юмора. Без него история не работает так, как надо.— В школе мы с другом Лёпой увлекались творчеством датского карикатуриста Херлуфа Бидструпа. Нам очень импонировало его умение в лаконичных скетчах передать массу забавных моментов, изобразить в смешном ключе характерные типажи, но сделать это не зло и не обидно. Мои родители совершили невозможное — в каком-то букинисте нашли толстую книжку Бидструпа о его путешествии в Советский Союз. Там он остроумно отобразил западные страшилки про Россию и реальность, которую здесь нашел. Правда, книжка была на киргизском языке, но это не мешало восприятию — рисунки были понятны и без перевода. Юмор — как глутамат натрия, если он есть, вкус становится интереснее.
Говоря о том, что важно для него в создании книжной графики, Константин отмечает:
— Наверно, привлекает возможность не просто изобразить что-то, а рассказать некую развернутую историю «с прологом и эпилогом». И уже в этой связи важно слышать автора и помогать ему донести его идею, а не нести отсебятину «я художник, я так вижу». Нужен сплав творческих индивидуальностей и их готовности работать в команде.