В этот день, ровно 200 лет назад, произошла одна из самых великих, но в то же время и самых неоднозначных баталий в отечественной истории — Бородинское сражение. Историки до сих пор не могут прийти к единому мнению о том, кто же победил в битве под Москвой — военный гений Наполеона или русский боевой дух?
С одной стороны, историки разных стран и разных научных школ достаточно хорошо изучили Отечественную войну 1812 года, подробно описав и отношения Российской империи с Францией накануне конфликта, и поведение представителей высшего командования русской армии — Кутузова, Барк-лая-де-Толли, Багратиона в период военной кампании. Смело можно утверждать и то, что ход Бородинского сражения изучен детально по часам и минутам. С другой стороны, вплоть до сегодняшнего дня так и нет ясности: кто же всё-таки одержал победу на Бородинском поле 7 сентября 1812 года? Интересно и вот что: почему вообще подобный вопрос имеет место, ведь, казалось бы, речь идёт о столкновении двух армий, результатом чего, как правило, является победа или поражение одной из сторон?
Конечно, дать однозначный и аргументи-рованный ответ на этот вопрос в рамках газетной полосы вряд ли возможно, но попытаться вспомнить этот великий день у нас получится. И поможет нам в этом путешествии по славным страницам отечественной истории доктор исторических наук, профессор, директор Института истории, гуманитарного и социального образования НГПУ Олег Катионов.
— Олег Николаевич, прежде чем говорить о Бородинском сражении как таковом, давайте начнём с предыстории: с самого начала Отечественной войны 1812 года русское командование придерживалось отступательной тактики и вдруг, с назначением Кутузова главнокомандующим, принимается решение о масштабном сражении. Неужели Михаиле Илларионович и Александр I настолько были уверены в победе русской армии?
— В данном случае уместнее говорить не об уверенности командующего или царя, который на сей раз не стал брать на себя командование, как в 1805 году при Аустерлице, и находился в Петербурге, а о том, что Бородино было вынужденным сражением. Наверное, и русская армия, и общество уже достаточно были готовы к встрече с наполеоновской армией лицом к лицу. Ведь Кутузов, получая назначение на пост главнокомандующего, обещал императору остановить отступление и дать сражение за Москву. Приближённые императора Александра свидетельствовали, что, прощаясь с царём, генерал Кутузов уверял его, что скорее ляжет костьми, но не подпустит неприятеля к Москве. А в день прибытия к армии, 17 августа, он написал московскому генерал-губернатору Ростопчину: «С потерей Москвы соединена потеря России», — так считал Кутузов накануне Бородинского сражения. Встретившись с войсками, новый ко-мандующий в присутствии своего предшест-венника Барклая-де-Толли воскликнул: «Ну как можно отступать с такими молодцами!». Правда, на следующий день
Кутузов отдаёт приказ о продолжении отступления.
— Однако потом всё-таки следует сражение?
— Отступление продолжалось недолго. Кутузов ожидал подкрепления, а как только оно подошло, армия заняла боевые позиции у села Бородино в ПО километрах от Москвы. И несмотря на то, что тогда Кутузов ставил перед собой задачу спасти древнюю столицу, он предусматривал как возможность удачного исхода битвы, так и возможность поражения. При отходе неприятельских сил Кутузов был готов тут же броситься преследовать их. На случай же неудачи перед русской армией было открыто несколько дорог для отступления. Кутузов достаточно хорошо представлял себе французскую армию и её потенциал — он знал о её большой численности и высокой боеспособности. Ведь этот довольно пожилой и с виду неповоротливый человек был опытным военачальником. Сколько он повоевал во времена Екатерины II под началом Суворова и Потёмкина! Да и накануне войны 1812 года именно Кутузов принудил к миру Турцию, за что получил от императора графский титул. Другое дело, что Александр I его недолюбливал за поражение под Аустерлицем. Притом, что тогда император, будучи достаточно посредственным военачальником, сам вмешался в ход сражения, во многом предопределив его исход. Но в 1812 году у Александра не было выбора, ведь российское дворянство прочило Кутузова на пост главнокомандующего. Во-первых, Кутузов накануне одержал военную и дипломатическую победу над Турцией. Наполеон хотел союза со Швецией, которая не так давно потеряла Финляндию, и с Турцией, часть территорий которой также были потеряны по вине России. А Кутузов нарушил эти планы. Во-вторых, потому что Кутузов сам был одним из крупнейших землевладельцев и помещиков Российской империи. Свою роль сыграла и национальность Кутузова, ведь предыдущий командующий Барк-
лай-де-Толли был родом из прибалтийской бюргерской немецкой семьи с шотландскими корнями, в связи с чем порой подвергался не-справедливой критике со стороны и придворных, и простых людей.
— На самом ли деле тактика Барклая-де-Толли была настолько неудачной? Ведь армию-то он в итоге сохранил.
— Конечно, нет, тем более что в определённом смысле у него и выбора-то не было. На момент вступления Наполеона в Россию Первая русская армия во многом уступала французской. Поэтому Барклай, руководству-' ясь вполне резонными доводами, и не давал сражения. Он, тоже будучи опытным военным, прекрасно понимал, что французская армия на тот момент была более мобильной и боеспособной, что доказали все сражения, которые провёл французский император в предыдущих кампаниях. Предшествующие поражения европейских армий, в том числе и русской, привели к тому, что Наполеона серьёзно боялись. Кроме того, французская армия имела и численное превосходство. Расстановка сил при Бородино было такова: у Наполеона 133 800 человек и 587 орудий, у Кутузова — 154 800 человек и 640 орудий. Но необходимо учитывать, что регулярная армия Кутузова насчитывала лишь 115 300 человек, остальные — это милиция и ополченцы, которые в основном трудились в тылу (28 тысяч), а также казаки (11 тысяч). И ещё о численности: у Наполеона вся гвардия — 19 тысяч лучших отборных и закалённых в боях солдат — простояла весь день битвы в резерве, тогда как русские полностью израсходовали все резервы.
— Не будем разбирать саму битву, тем более это достаточно хорошо сделали историки, а перейдём к её итогам: кто всё-таки победил?
— А давайте посмотрим. Если мы будем говорить непосредственно о ходе сражения, то всё сложилось в пользу Наполеона, который сумел верно определить главные направления удара. Русская же армия была сильно рартянута, почему и потери у наших войск были большие. И это притом, что обычно большие потери несёт наступающая армия. Наполеон же, располагая меньшими силами, сумел создать на всех пунктах атаки численное превосходство, заставляя русских отражать атаку вдвое, а то и втрое превосходящих сил. Здесь-то наши прадеды и столкнулись с военным гением французского императора. Тем самым к концу битвы Наполеону удалось занять все русские позиции — от Бородино до реки Утицы, включая опорную курганную высоту в центре. А поскольку русская армия после сражения оставила Москву, чего и добивался Наполеон, то Бородинскую битву он считал выигранной тактически и стратегически. Да и соотношение потерь свидетельствовало в его пользу. Французы, по данным архива военного министерства Франции, потеряли при Бородино 28 тысяч человек, русские же, по материалам архива Главного штаба России, около 46 тысяч.
— Тем не менее в отечественной историографии достаточно часто говорится о победе русской армии... по крайней мере, моральной.
— И такая точка зрения имеет право на жизнь: ведь Наполеон же не разгромил русскую армию и не обратил её в бегство. Да, Кутузов не решил своей задачи — он не спас Первопрестольную. После Бородино он был вынужден пожертвовать городом, но сделал это, по мнению большинства отечественных историков, не по воле Наполеона, а по собственным соображениям, уверовав в то, что в последующем удастся-таки сокрушить французов, но при одном условии — если будет сохранена армия. Поэтому-то исследователи и говорят о том, что не в тактическом, а в стратегическом и моральном отношении, если учитывать последующий ход войны, Бородино было победой русских.
— Как русское общество, тот же Петербург и император Александр Павлович, восприняли весть о Бородинском сражении? Как они оценили результаты этой баталии?
— В своём донесении Александру I Кутузов не употребил слова «победа», но его фраза «кончилось тем, что неприятель нигде не выиграл ни на шаг земли» была воспринята Петербургом как реляция о победе. Император пожаловал Кутузову за Бородино звание генерал-фельдмаршала и сто тысяч рублей, плюс по пять рублей на каждого нижнего чина армии. Наверное, это можно расценивать, как положительную оценку Бородинского сражения. Да и после Александр стал ждать вестей о новых победах. Но тут Кутузов решает оставить Москву без боя: «Доколе будет существовать армия, с потерей Москвы не потеряна ещё Россия», — это слова фельдмаршала. Теперь его задача была в том, чтобы сохранить армию. Александр со своей стороны тоже поступил достаточно прозорливо: войдя в Москву, Наполеон начал забрасывать его предложениями о мире, но внук Екатерины Великой игнорировал их. Наверняка Александр понимал, что, имея армию, ему в скором времени останется только выдавить Наполеона из России.
— Можем ли мы говорить о Бородинском сражении, как о событии, внёсшем свой вклад в формирование нации, национального характера и самосознания?
— Нация одним событием не формируется. Немалый вклад в мифологизацию этого сражения и вообще войны 1812 года был сделан Львом Николаевичем Толстым в его романе «Война и мир». В определённом смысле он усилил значимость этого события. Толстой создал роман-эпопею, который воспевает русский дух и патриотизм, но порой писатель и иронизировал. Помните: «особыми патриотами стали члены английского клуба». На мой взгляд, весьма тонко подмечено. Ведь единства в русском обществе 1812 года, впрочем, как и сегодня, не было. И, в первую очередь, это обуславливалось социальным неравенством. Но, тем не менее, все последующие двести лет мы продолжаем говорить о неком единстве и единении, в то же время не всегда до конца понимая, в чём оно заключается. Я, например, убеждён, что сегодня объединить людей способно только развитое гражданское общество, к строительству которого мы только-только приступили. Опыт последних десятилетий показывает: как только ослабевает государство — поднимает голову всякая нечисть, как только государство переусердствует в процессе собственного усилия — теряется связь с обществом и государство-бюрократия начинает воевать с ним, тормозя процесс формирования гражданских институтов и задерживая формирование национального единства. Здесь, как и во всём, нужна золотая середина. Хотя такое событие, как Бородинская битва, безусловно, способствовало формированию единого национального самосознания. Ведь вся Россия в поход пошла, говорили тогда в народе.
С одной стороны, историки разных стран и разных научных школ достаточно хорошо изучили Отечественную войну 1812 года, подробно описав и отношения Российской империи с Францией накануне конфликта, и поведение представителей высшего командования русской армии — Кутузова, Барк-лая-де-Толли, Багратиона в период военной кампании. Смело можно утверждать и то, что ход Бородинского сражения изучен детально по часам и минутам. С другой стороны, вплоть до сегодняшнего дня так и нет ясности: кто же всё-таки одержал победу на Бородинском поле 7 сентября 1812 года? Интересно и вот что: почему вообще подобный вопрос имеет место, ведь, казалось бы, речь идёт о столкновении двух армий, результатом чего, как правило, является победа или поражение одной из сторон?
Конечно, дать однозначный и аргументи-рованный ответ на этот вопрос в рамках газетной полосы вряд ли возможно, но попытаться вспомнить этот великий день у нас получится. И поможет нам в этом путешествии по славным страницам отечественной истории доктор исторических наук, профессор, директор Института истории, гуманитарного и социального образования НГПУ Олег Катионов.
— Олег Николаевич, прежде чем говорить о Бородинском сражении как таковом, давайте начнём с предыстории: с самого начала Отечественной войны 1812 года русское командование придерживалось отступательной тактики и вдруг, с назначением Кутузова главнокомандующим, принимается решение о масштабном сражении. Неужели Михаиле Илларионович и Александр I настолько были уверены в победе русской армии?
— В данном случае уместнее говорить не об уверенности командующего или царя, который на сей раз не стал брать на себя командование, как в 1805 году при Аустерлице, и находился в Петербурге, а о том, что Бородино было вынужденным сражением. Наверное, и русская армия, и общество уже достаточно были готовы к встрече с наполеоновской армией лицом к лицу. Ведь Кутузов, получая назначение на пост главнокомандующего, обещал императору остановить отступление и дать сражение за Москву. Приближённые императора Александра свидетельствовали, что, прощаясь с царём, генерал Кутузов уверял его, что скорее ляжет костьми, но не подпустит неприятеля к Москве. А в день прибытия к армии, 17 августа, он написал московскому генерал-губернатору Ростопчину: «С потерей Москвы соединена потеря России», — так считал Кутузов накануне Бородинского сражения. Встретившись с войсками, новый ко-мандующий в присутствии своего предшест-венника Барклая-де-Толли воскликнул: «Ну как можно отступать с такими молодцами!». Правда, на следующий день
Кутузов отдаёт приказ о продолжении отступления.
— Однако потом всё-таки следует сражение?
— Отступление продолжалось недолго. Кутузов ожидал подкрепления, а как только оно подошло, армия заняла боевые позиции у села Бородино в ПО километрах от Москвы. И несмотря на то, что тогда Кутузов ставил перед собой задачу спасти древнюю столицу, он предусматривал как возможность удачного исхода битвы, так и возможность поражения. При отходе неприятельских сил Кутузов был готов тут же броситься преследовать их. На случай же неудачи перед русской армией было открыто несколько дорог для отступления. Кутузов достаточно хорошо представлял себе французскую армию и её потенциал — он знал о её большой численности и высокой боеспособности. Ведь этот довольно пожилой и с виду неповоротливый человек был опытным военачальником. Сколько он повоевал во времена Екатерины II под началом Суворова и Потёмкина! Да и накануне войны 1812 года именно Кутузов принудил к миру Турцию, за что получил от императора графский титул. Другое дело, что Александр I его недолюбливал за поражение под Аустерлицем. Притом, что тогда император, будучи достаточно посредственным военачальником, сам вмешался в ход сражения, во многом предопределив его исход. Но в 1812 году у Александра не было выбора, ведь российское дворянство прочило Кутузова на пост главнокомандующего. Во-первых, Кутузов накануне одержал военную и дипломатическую победу над Турцией. Наполеон хотел союза со Швецией, которая не так давно потеряла Финляндию, и с Турцией, часть территорий которой также были потеряны по вине России. А Кутузов нарушил эти планы. Во-вторых, потому что Кутузов сам был одним из крупнейших землевладельцев и помещиков Российской империи. Свою роль сыграла и национальность Кутузова, ведь предыдущий командующий Барк-
лай-де-Толли был родом из прибалтийской бюргерской немецкой семьи с шотландскими корнями, в связи с чем порой подвергался не-справедливой критике со стороны и придворных, и простых людей.
— На самом ли деле тактика Барклая-де-Толли была настолько неудачной? Ведь армию-то он в итоге сохранил.
— Конечно, нет, тем более что в определённом смысле у него и выбора-то не было. На момент вступления Наполеона в Россию Первая русская армия во многом уступала французской. Поэтому Барклай, руководству-' ясь вполне резонными доводами, и не давал сражения. Он, тоже будучи опытным военным, прекрасно понимал, что французская армия на тот момент была более мобильной и боеспособной, что доказали все сражения, которые провёл французский император в предыдущих кампаниях. Предшествующие поражения европейских армий, в том числе и русской, привели к тому, что Наполеона серьёзно боялись. Кроме того, французская армия имела и численное превосходство. Расстановка сил при Бородино было такова: у Наполеона 133 800 человек и 587 орудий, у Кутузова — 154 800 человек и 640 орудий. Но необходимо учитывать, что регулярная армия Кутузова насчитывала лишь 115 300 человек, остальные — это милиция и ополченцы, которые в основном трудились в тылу (28 тысяч), а также казаки (11 тысяч). И ещё о численности: у Наполеона вся гвардия — 19 тысяч лучших отборных и закалённых в боях солдат — простояла весь день битвы в резерве, тогда как русские полностью израсходовали все резервы.
— Не будем разбирать саму битву, тем более это достаточно хорошо сделали историки, а перейдём к её итогам: кто всё-таки победил?
— А давайте посмотрим. Если мы будем говорить непосредственно о ходе сражения, то всё сложилось в пользу Наполеона, который сумел верно определить главные направления удара. Русская же армия была сильно рартянута, почему и потери у наших войск были большие. И это притом, что обычно большие потери несёт наступающая армия. Наполеон же, располагая меньшими силами, сумел создать на всех пунктах атаки численное превосходство, заставляя русских отражать атаку вдвое, а то и втрое превосходящих сил. Здесь-то наши прадеды и столкнулись с военным гением французского императора. Тем самым к концу битвы Наполеону удалось занять все русские позиции — от Бородино до реки Утицы, включая опорную курганную высоту в центре. А поскольку русская армия после сражения оставила Москву, чего и добивался Наполеон, то Бородинскую битву он считал выигранной тактически и стратегически. Да и соотношение потерь свидетельствовало в его пользу. Французы, по данным архива военного министерства Франции, потеряли при Бородино 28 тысяч человек, русские же, по материалам архива Главного штаба России, около 46 тысяч.
— Тем не менее в отечественной историографии достаточно часто говорится о победе русской армии... по крайней мере, моральной.
— И такая точка зрения имеет право на жизнь: ведь Наполеон же не разгромил русскую армию и не обратил её в бегство. Да, Кутузов не решил своей задачи — он не спас Первопрестольную. После Бородино он был вынужден пожертвовать городом, но сделал это, по мнению большинства отечественных историков, не по воле Наполеона, а по собственным соображениям, уверовав в то, что в последующем удастся-таки сокрушить французов, но при одном условии — если будет сохранена армия. Поэтому-то исследователи и говорят о том, что не в тактическом, а в стратегическом и моральном отношении, если учитывать последующий ход войны, Бородино было победой русских.
— Как русское общество, тот же Петербург и император Александр Павлович, восприняли весть о Бородинском сражении? Как они оценили результаты этой баталии?
— В своём донесении Александру I Кутузов не употребил слова «победа», но его фраза «кончилось тем, что неприятель нигде не выиграл ни на шаг земли» была воспринята Петербургом как реляция о победе. Император пожаловал Кутузову за Бородино звание генерал-фельдмаршала и сто тысяч рублей, плюс по пять рублей на каждого нижнего чина армии. Наверное, это можно расценивать, как положительную оценку Бородинского сражения. Да и после Александр стал ждать вестей о новых победах. Но тут Кутузов решает оставить Москву без боя: «Доколе будет существовать армия, с потерей Москвы не потеряна ещё Россия», — это слова фельдмаршала. Теперь его задача была в том, чтобы сохранить армию. Александр со своей стороны тоже поступил достаточно прозорливо: войдя в Москву, Наполеон начал забрасывать его предложениями о мире, но внук Екатерины Великой игнорировал их. Наверняка Александр понимал, что, имея армию, ему в скором времени останется только выдавить Наполеона из России.
— Можем ли мы говорить о Бородинском сражении, как о событии, внёсшем свой вклад в формирование нации, национального характера и самосознания?
— Нация одним событием не формируется. Немалый вклад в мифологизацию этого сражения и вообще войны 1812 года был сделан Львом Николаевичем Толстым в его романе «Война и мир». В определённом смысле он усилил значимость этого события. Толстой создал роман-эпопею, который воспевает русский дух и патриотизм, но порой писатель и иронизировал. Помните: «особыми патриотами стали члены английского клуба». На мой взгляд, весьма тонко подмечено. Ведь единства в русском обществе 1812 года, впрочем, как и сегодня, не было. И, в первую очередь, это обуславливалось социальным неравенством. Но, тем не менее, все последующие двести лет мы продолжаем говорить о неком единстве и единении, в то же время не всегда до конца понимая, в чём оно заключается. Я, например, убеждён, что сегодня объединить людей способно только развитое гражданское общество, к строительству которого мы только-только приступили. Опыт последних десятилетий показывает: как только ослабевает государство — поднимает голову всякая нечисть, как только государство переусердствует в процессе собственного усилия — теряется связь с обществом и государство-бюрократия начинает воевать с ним, тормозя процесс формирования гражданских институтов и задерживая формирование национального единства. Здесь, как и во всём, нужна золотая середина. Хотя такое событие, как Бородинская битва, безусловно, способствовало формированию единого национального самосознания. Ведь вся Россия в поход пошла, говорили тогда в народе.
Максим СИДОРЕНКО