«Там, где есть единство, проиграть сложно»

– Олеся, за время работы «Искалеченного Новосибирска» вы привлекли внимание к 50 проблемным площадкам города, так сообщают СМИ. Удалось ли где-то реально изменить ситуацию?

– Правильнее было бы говорить о 50 инициативных группах жителей, с которыми мы поддерживаем связь, потому что к некоторым площадкам мы стараемся не привлекать внимание, а только занимаемся консультационной работой. Если о проблемах этих площадок начнут рассказывать СМИ, то застройщик откажется разговаривать с людьми. Площадок, где проблема благополучно разрешилась – пока немного. Например, в частном секторе Дзержинского района администрация предварительно согласовала участок под строительство сауны, который являлся внутриквартальным проездом – была бы перекрыта дорога. Люди не знали, что делать, и вышли к нам на одну из выставок «Искалеченный Новосибирск» с пикетом. Пикет показали по телевизору, и застройщику не было выдано разрешение на строительство. Но, пожалуй, это единственная история, где помог всего один пикет. Достаточно благополучно разрешилась нашумевшая ситуация с борьбой против возведения бизнес-центра по ул. Кошурникова, 5. Борьба вокруг Кошурникова, 5 – знаковая.

Там конфликт дошел до противостояния со строительной техникой. Когда люди бросаются под бульдозер – это страшно, до этой стадии ни в коем случае доводить нельзя. В этом случае «Искалеченный Новосибирск» не являлся организующей силой, мы лишь освещали ход дела. Здесь заслуга жителей, которые не сдались при первых трудностях.

Общественный интерес к делу был настолько велик, что в дни дежурства на площадку приехали практически все, от коммунистов до анархистов и отдельных депутатов. Но основной силой там была группа жильцов, и не было такой ситуации, когда один человек судится и не получает никакой поддержки. Жители дома, перед которым хотели возвести торговый комплекс, который закрыл бы им свет, прошли впечатляющий путь. Сначала они подали иск от имени старшей по дому, которая жила на четвертом этаже, и проиграли – суд свел иск к конкретно ее квартире и посчитал нижнюю границу освещенности достаточной. Следующий иск подали жители второго этажа. В результате разрешение на строительство и заключение экспертизы было оспорено, но строительная компания успела оформить в собственность «незавершенный объект с готовностью 7 %». Это удивительно – застройщик на этом участке ни одной ямы вырыть не успел. Теперь жители обратились в прокуратуру, чтобы было отозвано свидетельство о собственности на этот мифический объект.

Есть две ситуации, когда люди выигрывают суды: или участники судебного разбирательства – люди не бедные и у них есть возможность нанять хорошего юриста, или люди объединяются.

На Кошурникова, 5 весь дом скидывался на экспертизу деньгами. Стоимость экспертиз по коэффициенту естественного освещения, к примеру, доходит до 40 тысяч рублей. Там, где есть единство, проиграть очень сложно.

Но иногда экспертиза не нужна. Показательная ситуация происходила на улице Урицкого: там почти вплотную два дома, один – 16-этажный, второй – долгострой. Когда долгострой ожил, застройщик решил надстроить его до 15-этажной высоты, но не учел балконы соседнего здания.

Собственники квартиры на верхнем этаже однажды обнаружили, что к их балкону буквально прикреплены леса соседней стройки, и строится еще один этаж, глухой стеной им в окна. Расстояние между домами – меньше метра. Застройщик предположил, что балконы незаконные и предложил замуровать выходы на них.

Сейчас в суде это разрешение на строительство оспорено, есть предписание снести последний этаж строящегося дома.

Огромная проблема – частный сектор практически в любой части города. Это территория конфликта. Большинство местных правил на частный сектор не распространяются. Старые дома сносят, а на их месте строят трех-, четырехэтажные, а иногда и незаконные многоквартирные дома.

«Нет смысла в отставке того или иного чиновника»

– Один из самых критикуемых чиновников директор департамента строительства и архитектуры мэрии Сергей Боярский, но активно обсуждается, что он вряд ли долго останется на своем посту. Комиссию по распределению земли возглавил новый первый вице-мэр Виктор Игнатов, новый мэр Анатолий Локоть реагирует на общественное мнение. Но упирается ли проблема в смену конкретных персон в руководстве мэрии?

– Ни в коем случае. Конкретные люди не являются корнем зла, они на своем месте оказались по соотношению множества факторов. Когда в июне сказали, что Боярского оставляют еще на три месяца, мы легко могли бы собрать протестный митинг на 1000 человек, готовых потребовать его отставки. Мне звонили многие люди, предлагали выходить с протестом. У тех, кто судится, очень сильна ненависть к тем чиновникам, кто создал им проблемы, не задумавшись и поставив подпись. А подпись Боярского часто стоит на документах, которые оспариваются в суде. Есть инициативная группа, которая узнала, что участок рядом с их домом собираются застраивать, но еще нет разрешения на строительство. Они пришли на прием 10 декабря узнать, поданы ли какие-либо документы на этот участок. Получили ответ, что никакой документации на рассмотрении нет. Через три дня разрешение на строительство было подписано. Они потеряли месяц просто потому, что разрешение на строительство выдали за их спиной и как можно скорее.

Тем не менее нет смысла в отставке того или иного чиновника.

Нужно менять принцип работы мэрии в целом, потому что любой человек, который придет на место Боярского, будет испытывать колоссальное давление пару месяцев, а потом либо сломается, либо станет Боярским.

В идеале я бы хотела, чтобы благодаря проекту «Искалеченный Новосибирск», в нашем городе были бы приняты качественные Правила землепользования и застройки, появилось новое Положение о публичных слушаниях, был создан работающий градостроительный совет.

Но корень зла лежит даже не в законах и правилах, а в том, что у нас в городе не сформировано местное сообщество. Именно местное сообщество давит на законодателей, принуждает их к принятию работоспособных законов, а муниципалитет – к их исполнению. Сами по себе качественные законы могут только гарантировано предотвратить самые острые случаи и конфликты, чтобы люди не были вынуждены ложиться под бульдозер. Но на качество городской среды законы не смогут повлиять.

В Новосибирске много людей, которые приехали в город недавно, и не собираются здесь жить всегда. Многим людям приходится пахать на трех работах, чтобы обеспечить базовые потребности. Запрос на качественную городскую среду есть, люди хотят жить в доме с парковкой, где не надо бороться с соседями – кто первый приедет, хотят, чтобы было красиво, но для них эта потребность стоит на 10-15 месте, другие проблемы выглядят более актуальными.

«А вам не угрожали?»

– То есть корень зла, «калечащего Новосибирск», в самом обществе? В горожанах?

– Конечно. Корень зла в том, что очень мало людей, которые хотят жить по правилам. Мало людей, у которых сложилась городская идентичность. Например, я живу в Новосибирске с рождения, здесь жили четыре поколения моей семьи. Для начала у горожанина должен появиться хозяйский взгляд на город, должно сформироваться ощущение, что это твой город, с которым делают что-то неправильное. А если человек сразу нацелен уехать, у него нет мотивации выходить на пикеты с протестом, чтобы на главной площади не построили 27-этажный небоскреб. Наша идентичность активно формируется – неслучайно же так активно покупают книги Игоря Маранина? Книги по истории города становятся бестселлерами.

А дореволюционная история Ново-Николаевска невероятно интересна. Городу очень повезло, что здесь жила активная группа настоящих деловых людей, которые смотрели на долгий срок вперед: Маштаков, Суриков, Литвинов, Бузолин. Еще недавно на ул. Урицкого стоял памятник культуры, деревянный дом купца Сурикова – одного из отцов-основателей Новосибирска, который для города сделал больше, чем все 40 его нынешних почетных жителей. Он добился для города статуса, субсидий, содействовал строительству первых школ.

Но дом Сурикова был разобран компанией «Новосибхлеб», которая решила на этом месте строить многоэтажный жилой дом, а разобранный дом-памятник увезли на склады в Пашино, и в 2009 году там случился пожар. Исторический памятник был утрачен, а на его месте возвели элитный 16-этажный комплекс.

«Искалеченный Новосибирск» как общественная организация возникла стихийно, как продолжение фотовыставки. Мы возмутились, когда вырубали ели возле управления Западно-Сибирской железной дороги. Я лично знала человека, который садил эти ели – он очень радовался, что они растут в центре города. Его уже нет, и когда ели рубили, плакать хотелось. Ничего не удалось сделать, и мы решили организовать выставку, чтобы люди показали, что им в городе не нравится. Мы не предполагали так долго этим заниматься. Но дело закрутилось само собой, и проект подмял под себя пять человек, вообще никого не спрашивая. У нас выстроились связи и с журналистами, и с архитекторами, и с местными сообществами.

Мне несколько раз задавали вопрос: «А вам не угрожали?»

Да строители счастливы, что в городе есть какое-то движение, формирующее запрос на качественную среду. Несчастливы небольшие вредные фирмы, которым нужно урвать побольше с крохотного участка. У строителей есть назревшая проблема, что кому-то позволено все, а кому-то – ничего, что доступ к рынку и земельным участкам неравноправен.

Ситуация, когда появляется общественная организация, предлагающая создать понятные, четкие, простые и для всех единые правила, расценивается ими как комфортная. Это компромиссная тема и для власти, и для общественных организаций, и для политических партий.

Сейчас появилась группа, которая хочет переделывать правила, но она пока немногочисленная: архитекторы Игорь Поповский, Александр Ложкин, общественники Наталья Пинус, Алексей Мазур, Андрей Дюкарев, Дмитрий Лебедев, Михаил Рязанцев и я. И если в прошлые годы все наши обращения в мэрии встречала стена непонимания, теперь ситуация несколько изменилась. Например, обсуждение публичных слушаний, состоявшееся 21 июля, прошло очень положительно.

«Гору грязи, снега и мусора в 16 метров устроили возле моего дома»

– Общественники начали играть все большую роль в жизни Новосибирска с приходом мэра Анатолия Локтя. Что движет такими людьми, как вы?

– Сейчас активно занимаются общественной деятельностью в основном те люди, кто был участником митингов 2011 года «За честные выборы». Позже эти митинги их разочаровали: итоги выборов были признаны окончательными, а суды закончились ничем. Многие на второй, третий, четвертый митинги уже и не выходили. Но у них проснулся импульс делать что-то не для себя, а для других. К примеру, к зоозащитникам после 2011 года пришла масса новых людей, которых вытолкнуло в активизм событие федерального масштаба.

Многих к активной общественной деятельности приводит личное несчастье. Когда у человека что-то случается, он тратит дикое количество времени на решение проблемы, а она в итоге не решается, он начинает разбираться в этой сфере, поневоле читает кипы документов, в итоге может помочь другим людям преодолеть тот же путь. Изначально у меня, например, была именно такая мотивация. Возле моего дома зимой устроили временный снегоотвал – гору грязи, снега, льда и мусора в 16 метров высотой. Это потрясающая история, которая обернулась толстой папкой переписки с районной администрацией и государственными структурами. Сначала мне отвечали, что снегоотвал несанкционированный, и власти района о нем ничего не знают; позже ответили, что санкционированный, но временный. Уже следующей осенью мне дали окончательный ответ, что по данным прокуратуры снег на данное место вообще никогда не вывозился.

Жители окрестных домов на почве борьбы с горой грязи и снега объединились. Если бы тогда ГУБО не приняло решение устроить свалку в моем квартале, я бы, возможно, до сих пор занималась только своей основной профессиональной деятельностью.

– Но вы все чаще становитесь участников акций и уже не только «Искалеченного Новосибирска»: вы обливались ледяной водой в поддержку больного музыканта, участвовали в пикете против отмены концерта Мэрилина Мэнсона… Не становится ли тяга все время быть в центре внимание своеобразным наркотиком для общественников?

– Нет, вы ошибаетесь.

– Почему? Иначе трудно понять психологическую мотивацию человека, который тратит массу времени и нервов на неблагодарную работу. Ведь, когда человек говорит, что он делает для других - на самом деле он это делает для себя – но есть совпадение с общественными интересами.

– Во-первых, мне очень некомфортно выходить с плакатами. Все мои друзья и знакомые это знают. Если возникает проблема, то, в первую очередь, я всегда ищу кого-то, кто еще мог бы выйти кроме меня. На самом деле, я не участвую даже в десятой доле акций, которые мне предлагают…

Общественности у нас очень мало, и мало тех людей, которые готовы выйти, преодолеть личный дискомфорт и заявить о какой-то проблеме. По поводу благотворительного обливания, там возникла проблема – надо помочь Костюшкину. Вопрос встал, а идти некому. Пришлось идти мне, хотя я не люблю обливаться, тем более на площади Ленина. Ситуация очень некомфортная. В интернете все обсуждают, во что ты одет, какие у тебя волосы – это все очень неприятно.

«Мне на жизнь хватает 12 тысяч рублей»

– Как вам удается столько времени тратить на общественную деятельность? Вы замужем, дети есть?

– Я не замужем, преподаю в НГПУ и учусь в аспирантуре. Работаю на одну ставку, веду 14 пар в неделю. Поскольку я работаю не первый год, сейчас это занимает у меня не так много времени, как раньше. На общественную деятельность уходит день-два в неделю, причем это время распределено неравномерно. Бывают недели, когда событий нет вообще. А сейчас все вышли из отпуска, и на этой неделе сразу четыре круглых стола.

– Получается, что у формулы успешной общественной деятельности три составляющих: наличие свободного времени, малая загруженность в семье (или отсутствие семьи) и источник финансирования – возможность на что-то жить, пока занимаешься общественной деятельностью?

– В Новосибирске много общественников, которые полностью ваши тезисы опровергают. И что значит финансирование? Мне на жизнь хватает 12 тысяч рублей, которые я зарабатываю в университете. Мне не нужно снимать квартиру, пока я живу с родителями. Если не нужно содержать детей и машину – в эту сумму можно уложиться.

У нас большие надежды, что в этом году (до выборов горсовета) будут приняты Положения о публичных слушаниях и Правила землепользования и застройки – тогда нам можно будет прекратить свою активную деятельность.

Но мы понимаем, что если сейчас закрыть «Искалеченный Новосибирск», люди воспримут как предательство, что ты прекращаешь заниматься тем, чего от тебя ждут. А ждут они гораздо больше, чем ты можешь сделать.

Скорее всего, придется оформлять свою деятельность – делать фонд, собирать деньги и кого-то нанимать на постоянной основе.

Лично мне не нравится название «Искалеченный Новосибирск», я бы хотела его изменить – но оно закрепилось само, вслед за первой фотовыставкой, оно узнаваемо и пока что точно передает суть проблемы.