Крестики-роботы
Благотворительный фонд «Вольное дело» Олега Дерипаска
Проект: «Робототехника: инженерно-технические кадры инновационной России»
Виктор Пронькин, первый заместитель генерального директора фонда «Вольное дело»: «Мы запустили проект семь лет назад. Это программы по робототехнике и соревнования, вплоть до международных. Есть свои “экзамены” — ежегодный всероссийский фестиваль “РобоФест”. Это событие в области робототехники и высоких технологий. В программе принимают участие дети и молодые люди из 62 регионов России. Более 30% участников уже стали студентами технических вузов. Я просто наслаждаюсь уровнем этого проекта, тем, как он реализован».
РекламаПлотный обаятельный мальчишка в очках, похожий на Знайку. Это Юра, ему пятнадцать лет. Симпатичная девочка с модно-небрежной прической. Это Ира, ей тринадцать. Подходят к столу, тащат с собой немаленькую коробку и увесистый ноутбук.
Они собирают роботов. Ире интерес к этому занятию привил папа. А у Юры он вырос из увлечения конструкторами лего. Они вместе занимаются в школе робототехники ARBUZIKI-TEAM, вошедшей в программу «Робототехника» фонда Дерипаски.
В прошлом году Ирина команда победила на фестивале «РобоФест», который организует тот же фонд, и отправилась в США на мировой фестиваль FIRST (For Inspiration and Recognition of Science and Technology). Там ребята победили в номинации FIRST LEGO League.
Юрина команда не прошла российский отбор.
— Проект моей команды «Крестики-нолики» был признан успешным, — рассказывает Юра. — Позже меня, кстати, сделали руководителем команды. Мы вошли в десятку, но до призовых мест не добрались. К сожалению, в Америку я не поехал. Но это не стало для меня сильным разочарованием.
Ирина команда занималась темой стихийных бедствий.
— Мы взяли наводнения и решили спасать Москву, — рассказывает Ира. — Придумали робота, который с помощью насосов закачивает лишнюю воду в баллоны. На его основе можно сделать настоящих! Вообще, например, на «РобоФесте» делают роботов-калькуляторов, роботов-танцоров. Помню, ребята делали робота, который учит математической индукции и рекурсии с помощью головоломки «Ханойская башня».
Пока Ира подробно объясняет, что это такое, Юра колдует над ноутбуком, настраивая программу. Играть будем в те самые Юрины «Крестики-нолики». Его робот не имеет имени и лица, похожего на человеческое, — он скорее конструкция, агрегат, маленький станок с механической рукой.
— Значит так, — инструктирует Юра. — Играя с ним, вы можете или проиграть, или сыграть вничью. Но как не проиграть, знаю только я. Догадаться нельзя! Робот ходит первый, после каждого хода нажимайте на кнопочку, — Юра показывает на небольшую желтую кнопочку, похожую на миниатюрный автомобильный диск.
И вот робот, тихо зажужжав, начинает передвигать свою нерасторопную руку над игровым полем, которое служит его основанием. Я играю ноликами. Моя задача — ставить на клетки в качестве ноликов маленькие шины. На кнопочку я, конечно, нажимать забываю, поэтому робот не делает ответный ход. Просто не знает, что пора. Юра терпеливо напоминает о моей обязанности подавать роботу кнопкой сигнал. Он спокоен и внимателен, понимает: человек играет с роботом в первый раз! Ира поддерживает меня, улыбаясь.
Жужжание и перемещение кубышек-крестиков так завораживает, что я совсем забываю о правилах простейшей игры.
— Он же сейчас выиграет! — хором заволновались Юра и Ира, когда я положила очередной кружок не на линейку, где уже было два крестика, а ниже.
— Так все равно же выиграет, — я попыталась оправдать свою невнимательность.
— Не факт! — гордо отвечает Юра, зная секрет, о котором тут же мне рассказывает. Теперь его знаем только мы с Юрой.
Из детей, с раннего возраста увлеченных конструированием, может вырасти поколение талантливых продвинутых инженеров, которые будут создавать производство своей страны. Например, проект «Робототехника» дает возможность строить роботов и соревноваться двадцати тысячам детей — таким, как Ира и Юра.
Марина Вашукова
Пять рек Искитима
Фонд Михаила Прохорова
Проект Открытый благотворительный конкурс «Академическая мобильность»
Ирина Прохорова, инициатор создания фонда: «Все, кто хоть раз решался на творческую инициативу, знают, как тяжело убедить потенциальных грантодателей в серьезности намерений просящего. Ведь чаще всего они слышат в ответ: “Чего за ерунду вы тут затеяли!” И когда вдруг оказывается, что кто-то оценил их идею, поддержал в самый трудный момент, это дает мощнейший стимул к творчеству и уверенность в себе. Большинство наших конкурсов ориентированы на поддержку стартапов. Суммы грантов совсем небольшие, но вполне достаточные для реализации проекта. Десять лет системной работы в Красноярском крае приносят свои первые серьезные плоды. Количество и качество заявок существенно растет с каждым годом, и мы можем лишь сожалеть, что не в состоянии поддержать все отличные проекты. Это долгая и не очень видимая работа, но только она закладывает прочный фундамент, на котором может быть возведено новое социальное здание».
— Тема, над которой я работаю, — «Влияние атмосферной циркуляции на сток рек в Западной Сибири», — рассказывает аспирант Новосибирского государственного педагогического университета Марина Сударева. — Это про изменение полноводности рек. На формирования стока влияют разные факторы: в том числе климат, то, как воздушные массы передвигаются над территорией, а еще циклоны и антициклоны. Они изменяются в пространстве, и у них бывают многолетние колебания. Я занимаюсь изменениями в водности рек в течение многолетних периодов.
Видя, что я ничего не понимаю, Марина улыбается:
— В маловодных реках резкие колебания сезонного стока наносят урон сельскому хозяйству. А многоводные реки иногда наносят катастрофические разрушения хозяйственным постройкам, дорогам, мостам. Далеко ходить не надо: например, в этом году было очень большое поступление воды в реку Обь, и в Новосибирске началось подтопление дачных участков.
— Вы работаете, чтобы этого избежать?
— Да, да! — Марина радуется тому, что ей удалось доходчиво объяснить. — Мое исследование в будущем может использоваться для прогнозирования засух и наводнений.
— Вы сами далеко от реки живете?
— Я живу в городе Искитиме, где протекает пять рек. Изначально в своей теме я рассматривала только климат Искитима, не связывала его с водностью и циркуляцией.
— Почему вам это интересно?
— Интересно искать зависимость! Сухие цифры статистики превращаются в реальные процессы и явления. В наводнения, потопы, засухи.
— Чем вам помогли деньги, которые вам дал фонд?
— Чтобы продолжить исследования, мне необходимы были дополнительные консультации. В январе я съездила в Барнаул, в Институт водных и экологических проблем Сибирского отделения РАН. Там мне подсказали, что можно сделать в моей теме, в каком ракурсе ее лучше развернуть. А еще у меня была возможность поработать в местной библиотеке. В июле мне предстоит поездка в Петербург, в Главную геофизическую обсерваторию имени Воейкова. И в Государственный гидрологический институт, и в Арктический и антарктический научно-исследовательский институт. Главное, что мне нужно, — это консультации ученых: чтобы они посмотрели на то, что уже сделано, и сказали, в правильном ли направлении я двигаюсь. Но в первую очередь — это работа с литературой, которую в Новосибирске не найти.
— Нужных вам книг нет в интернете? — удивляюсь я.
— Часть литературы можно найти, но в основном литературы по моей теме там нет, даже книг, которые написаны еще в СССР в 1960-е годы. Если часть данных и есть в Сети, то в базах отдельных институтов, и за них надо платить. Оборудование тоже нужно, частично оно еще советское. Главная проблема российской науки — финансирование… А заполнять заявку на грант было очень интересно, — вдруг восхищенно говорит Марина. — Там же нужно прописать и актуальность, и все-все-все в мельчайших подробностях. И знаете, у меня благодаря этому выстроился определенный план действий!
Раньше я не встречала человека, которому бы нра-вилось заполнять документы, особенно на получение гранта.
— Что для вас самое важное в жизни?
— Наука — это основное в жизни, но я еще работаю преподавателем краеведения в центре дополнительного образования и на станции юных натуралистов с ребятами. Заниматься с детьми и исследовать реки одинаково интересно, мне именно это очень нравится.
Любой прекрасный ученый, который теперь делает нашу жизнь лучше, когда-то был студентом и аспирантом, восторженным и увлеченным. В рамках конкурса «Академическая мобильность» поддержку получили 1464 человека — таких, как Марина.
Аксинья Ремизова
Нанометровые слои
Фонд имени профессора Владимира Григорьевича Мокерова
Программа Поддержка исследования полупроводников
Юлия Мокерова, учредитель фонда: «Фонд учрежден в память о моем дорогом муже, человеке исключительного ума, энтузиазма и любви к науке. Это в том числе продолжение его дела молодыми учеными, которые сохранят его доброе имя и приумножат его начинания. Сам Владимир Григорьевич, создавая новый Институт сверхвысокочастотной полупроводниковой электроники РАН, большое внимание уделял привлечению молодых кадров в науку, он старался обеспечить молодым хорошие условия работы. Фонд на конкурсной основе поддерживает перспективных ученых и студентов, и хотя объемы небольшие, результаты радуют. Многие потом остаются работать по специальности».
Сергей Пушкарев одет в белый халат и мягкие белые тапочки — таковы правила. Мы на его рабочем месте, в лаборатории молекулярно-лучевой эпитаксии. Пушкарев — старший научный сотрудник Института сверхвысокочастотной полупроводниковой электроники и молодой исследователь полупроводниковых гетероструктур, он уже дважды получал грант фонда.
— Я покажу тебе некоторые образцы, — говорит Сергей.
Три полки за стеклянными дверцами уставлены плоскими круглыми пластмассовыми баночками.
— Это пластина арсенида галлия, на которой выращены слои нанометрового размера, — он показывает круглую зеркальную поверхность.
— Но ведь я не вижу эти слои!
— Нет, ты их видишь. То, что на поверхности, — это они и есть. Ты же видишь краску на этой дверце, — он показывает на белую створку шкафа. — Вот то же самое и здесь. Есть подложка, кристалл арсенида галлия, толщиной полмиллиметра, а сверху — пленка. Ты видишь ее точно так же, вот она. Но ее толщину на глаз ты оценить не можешь.
Сергей берет пластинку и направляется к микроскопу. После настройки прибора он дает мне в руку фонарик и призывает посмотреть в окуляр.
— Ух ты-ы-ы! Здорово! — не сдерживаюсь я.
При многократном приближении образец уже нельзя спутать с обычным зеркалом. Его структура похожа на многоэтажный дом, который стоит посреди темноты. И в окнах дома погашен свет, эдакие темные квадратики на светло-серой основе.
— А теперь посмотри на этот образец, — Сергей достает еще одну баночку с точно такой же на вид пластинкой. Но под микроскопом она выглядит иначе — квадратики разместились уже на коричневом фоне, а их цвет золотистый.
— Сейчас ты видишь четыре золотистых квадратика, а между ними проходит полоска такого же цвета, как и фон. Как раз в этой полоске осталась гетероструктура, а вокруг нее вся нанесенная пленка вытравлена специальным химическим раствором. Это один из принципов изготовления наших транзисторов — вытравливают все лишнее, оставляют только дорожку, по которой могут бежать электроны, и наносят контакты, чтобы подавать напряжение.
— Как все тонко!
— Все настолько тонко, что ты этого даже не увидишь.
В центре зала разместился грузный аппарат, похожий на огромную металлическую медузу. Это установка молекулярно-лучевой эпитаксии. С ее помощью сотрудники лаборатории выращивают те самые разнообразные гетероструктуры, затем исследуют их и ищут способы улучшения. Собранная информация позволяет ученым оптимизировать гетероструктуры и направить их на изготовление сверхбыстродействующих транзисторов.
В этом году Сергей Пушкарев исследует гетероструктуры с помощью дифракции рентгеновских лучей. В течение года он делает измерения, предоставляет фонду два отчета о полученных результатах, готовит доклад для предстоящей конференции «Мокеровские чтения» и научную публикацию.
— Не могу сказать, что фонд не может жить без той информации, которую я получу в результате исследований, — говорит Пушкарев. — Скорее он хочет таким образом меня поддержать, стимулировать общую научную атмосферу, научные поиски, помочь в области, в которой я работаю, потому что именно ею занимался Владимир Григорьевич Мокеров. Чтобы сделать что-то достойное внимания, во-первых, нужна работа коллектива, а во-вторых, очень дорогое и сложное оборудование — миллионы рублей. А мои исследования сами по себе некрупные. Кроме того, я пользуюсь уже существующей базой нашего института. Поэтому небольшой грант меня очень даже поддерживает.
Исследование Сергея — шаг к совершенствованию технологий производства электроники. Он работает для того, чтобы телекоммуникационные, навигационные, спутниковые системы вокруг нас работали все быстрее и точнее, — в общем, ведет нас в технологический рай.
За пять лет существования фонда материальную поддержку в виде грантов или именных стипендий получили 34 человека — студенты, аспиранты и молодые ученые — такие, как Сергей.
Анна Кудашева
Химия без формул
Благотворительный фонд Владимира Потанина
Проект «Человек изобретающий»
Оксана Орачева, гендиректор фонда Потанина: «Можно же остановиться и просто заниматься тем, что ты уже делаешь, — преподавать, работать со студентами, заниматься наукой в рамках своей работы. А химик Михаил Клецкий хочет все время двигаться дальше, он выходит за границы привычного и создает новое, и это новое живет уже своей жизнью. Думаю, Михаил мог быть математиком или юристом. Тут даже профессия становится вторична, он мог бы быть вообще кем-то другим».
Бьют часы, лает собака.
— Я отключу видео на секунду, хорошо? Каспер, а ну-ка иди отсюда!
Где-то там, в другом городе на юге России, в старой квартире со старыми часами и сотнями книг на деревянных полках хозяин прогоняет своего пса за дверь. Я в Москве, собака Клецкого и он сам — в Ростове-на-Дону.
— Вот я держу в руках авторучку или степлер, — говорит он. — А где это было сделано, кем, в какое время, почему? Вам интересно вообще, что я рассказываю? Видите ли, я ведь еще профессиональный преподаватель, объясняю трудные предметы, связанные с квантовой механикой. Так вот, начинаешь объяснять уже готовое: «Смотрите, формула» — и это воспринимается хуже, чем когда я объясняю, как появилась эта формула, как рождается сама идея.
Благодаря поддержке фонда Михаил Клецкий и его коллеги в своем проекте «Человек изобретающий» читают суперпопулярные лекции о самых трудных науках на трех площадках: в Краеведческом музее, в Музее изобразительных искусств и в университете, где преподает Клецкий. Они рассказывают людям просто о сложном и о мотивах творчества ученых. Что именно побуждает людей создавать разные вещи? Сначала идет лекция с экскурсом в историю, а дальше показывается небольшой опыт — чудеса науки для зрителей. Здесь и популярная иллюстрация к знаменитой «задаче коммивояжера» (как быстрее попасть во все указанные города и вернуться), и совсем домашние опыты — например, как сложить упаковку для молока своими руками за полминуты.
Десять лет назад Клецкий предложил своим университетским коллегам рассказывать детям о химии, но без формул. Серьезные ученые с умными лицами ответили: «А мы так не умеем. Мы не умеем без формул».
— Рассказывать о естествознании математикам или химикам — это одно! — Клецкий воодушевлен. — А вы объясните все это филологам! А тут-то мы и не умеем. Но как и зачем люди занимались химией? Ведь не ради того, чтобы создать еще одно миллионное соединение. Новое качество жизни рождается только тогда, когда человек понимает, ради чего он работает! Тут еще такой момент. Всегда нужно, чтобы тебя как-то пощипали другие люди. В ученой среде это принято — тебя пощипать. Там всегда становится ясно, кто есть кто. Кажется, проверкой на вшивость это называется. Но как бы это ни было непривычно, о науке нужно уметь рассказывать простым языком. И делать это должны ученые. Если не можешь так, значит, ты, видимо, и сам чего-то толком не понимаешь.
Михаил признается: то, что он делает в проекте «Человек изобретающий», — часто довольно личное:
— У меня есть мои замечательные сотрудники, и как раз из наших с ними разговоров я вынес, что главное — это рассказать людям о мотивах творчества, хоть иногда они бывают очень частными. Когда мне было десять лет, родители не придумали ничего другого, как подарить мне книжку, и я храню ее всю жизнь. Это «Дон Кихот». И сколько себя помню, мне всегда нравился не Дон Кихот, а Санчо Панса. В нем то понимание жизни, которого никогда не было у Дон Кихота. Санчо неказистый и неуклюжий, но он не делал глупостей. Он не бросался красивыми заявлениями, не вставал в позу, он был простой, но настоящий. Он — соль земли.
Дети, которые побывали на лекциях Михаила и его коллег, больше не смогут ненавидеть химию и физику. А взрослые рискуют стать просвещенными людьми.
За последние пятнадцать лет фонд Потанина выдал 190 грантов ученым — таким, как Михаил.
Елизавета Червякова
Взрывозащитный грант
Проект: обучающая программа лаборатории «Энергоэффективность и энергобезопасность на предприятиях нефтяной и газовой промышленности», Тюмень.
- Сто пятьдесят пособий по взрывозащитному электрооборудованию технологических комплексов будут отпечатаны в июле, - Дмитрий Паутов говорит с улыбкой, не спеша. Невысокий мужчина в светлом костюме. Он директор колледжа информатики и компьютерных наук Тюменского государственного нефтегазового университета, и он будет на деньги фонда Потанина учить студентов взрывобезопасной работе.
Стулья в классе поставлены на парты «рогами» вверх, черная доска, вот на что первым делом обращаешь внимание. И только потом видишь вдоль стен четырнадцать стендов с взрывозащитным оборудованием. Это и есть учебная лаборатория «Энергоэффективность и энергобезопасность на предприятиях нефтяной и газовой промышленности», где будут проходить занятия.
В учебной программе – курс лекций, практика и учебно-методический комплекс по предмету.
- В начале июня в класс зайдет первая группа от одного из нефтеперерабатывающих заводов города Тюмени, а с первого сентября – начнутся занятия у студентов бакалавриата и магистратуры, - так же монотонно говорит обладатель гранта. Дмитрий Паутов покачивается на волнах разговора и никуда не торопится, он будто поплавок в огромном море.
- За год через лабораторию пройдет больше пятисот студентов… Но со временем тут может обучиться четырнадцать тысяч человек. Современным оборудование будет еще пять-семь лет, - говорит он.Дмитрий поворачивает разные рычаги, но ничего не происходит. Победитель многих научных конкурсов, он давно не работал с оборудованием, последние годы директорствует. Но вот, щелчок и на одном из стендов - и загораются, наконец, две лампы дневного света.
- Люминесцентные лампы устарели еще когда появились на рынке! Сегодня все стремятся к светодиоду - и вот, у нас уже стоит стенд, где он применен, - гордо заявляет директор. – Когда перед студентом стоит то оборудование, с которым он встретится на предприятии, это многое значит…
Паутов покачивает на ладони металлическую капсулу.- Флешка, - протягивает Дмитрий руку вперед и повторяет, – взрывозащитная флешка. И мышка у компьютера такая же. И клавиатура… Взрыв, а она останется стоять на месте!
Дмитрий долго говорит о пользе курса: «нефтегазовая отрасль», «импортозамещение», «новые технологии»... Но официальные формулировки пролетают мимо, и лишь лампочки на стендах, к которым пока не притрагивался ни один студент, то загораются, то потухают.
Никто не хочет, чтобы нефтяные и газовые станции взрывались, а для этого будущих работников отрасли надо обучать..За прошлый год фонд Потанина выдал 50 грантов главам образовательных проектов, таким, как Дмитрий.
Елена Познахарева
Возвращение научпопа
Фонд некоммерческих программ «Династия» Дмитрия Зимина
Проект Премия в области научно-популярной литературы «Просветитель»
Александр Гаврилов, сопредседатель оргкомитета премии «Просветитель»: «Я бы не говорил, что этот проект главный. Руки не главнее ног, лицо не главнее затылка. Я не думаю, что он важнее летних школ или грантовой книжной программы. Но он самый публичный. Для людей, которые собираются вокруг других проектов “Династии”, это возможность поглядеть друг на друга, выстроить коммуникацию с внешним миром».
— Мы сегодня собрались в необычных обстоятельствах… — Гаврилов делает мхатовскую паузу, не без полунамека на политические события вокруг «Династии». — Я имею в виду эту прекрасную погоду. Мой коллега Александр Архангельский огласит лонг-лист спецноминаций, которые есть только в этом году. Дело в том, что правил подачи никто не читает. Поэтому каждый год к нам приходит целый поток книг, не укладывающихся в формат, а в этом потоке попадаются золотые рыбки.
В этом году для людей, «которые не читают правила подачи заявок», пришлось придумать целых две спецноминации: книжки по краеведению (соревнуются «Мир Байкала», «Остров Преображения» и «Путешествие вокруг Ладоги») и биографии (эксперты захотели отметить авторов, рассказавших про Хармса, Сталина и Наталью Бехтереву).
Премию «Просветитель» вручают ученым и журналистам за научно-популярные книги. После ее присуждения начинается самое важное — собственно просветительская работа. Проходят лекции победителей и лауреатов, издательства получают деньги на продвижение книг, а сами книги рассылают по региональным библиотекам. Среди победителей прошлых лет — Владимир Успенский с «Апологией математики», Александр Марков с «Эволюцией человека», Максим Кронгауз с «Русским языком на грани нервного срыва».
«Просветитель» и книжная программа «Династии» уже совершили чудо: научно-популярные книги в России снова читают в массовом порядке. И это после того, как долгие годы у нас было принято странным образом ссылаться только на «британских ученых» из плохо переведенных новостей. Понятно, сыграла свою роль и эволюция общества: наука и вера в прогресс снова популярны, «Фестивали науки» собирают миллионную аудиторию по всей стране, Российская венчурная компания и другие поощряют научную журналистику, которая сейчас на подъеме. Но прорыв на книжном рынке просветительской литературы сделал именно фонд «Династия», его знак на книгах — это знак качества.
К микрофону вновь подходит Гаврилов. Торжественным голосом он объявляет имена авторов, названия книг и издательств. Каждую книжку демонстрирует залу, говорит о ней пару слов и особым движением ставит ее на стол. Видно, что с каждой книжкой у него свои отношения. Про какие-то он рассказывает байки, на другие смотрит с нежностью и гладит по корешкам. Постепенно стол заполняется книгами, некоторые из которых так и хочется стащить.
— Александр, у вас уже есть какие-то любимцы, за которых вы болеете? — спрашиваю я Гаврилова после официальной части.
— Конечно, есть! Но я как член оргкомитета не должен ни на что влиять и никак не давить на членов жюри.
— Как член оргкомитета — понятно. А как читатель?
— Конечно! На мой взгляд, контроверза между Марковым с его «Эволюцией. Классические идеи в свете новых открытий» и «Мифами об эволюции человека» Соколова будет одной из наиболее напряженных точек.
Илья Колмановский, член жюри, тоже смотрит на стол с книгами. И делает прогноз:
— Вот это, — Илья показывает на «Записки водолазного старшины. Взгляд зоолога-натуралиста» Сергея Гагаева, — потенциальный фаворит. Книжка про Бехтереву — позорище, это такая Лысенко наших дней. Очень хочется прочитать Бахыта Кенжеева, «Удивительные истории о веществах самых разных. Тайны тех, что составляют землю, воду, воздух и… поэзию». Я читал Кенжеева как поэта, не знал, что он химик, и очень рад, что он выступает в таком необычном качестве. Вот эта, про лекарства, должна быть интересной, и про инфекции тоже… И еще очень важно прочитать биографию Хармса!
— Ну, есть еще вопросы, которые нужно задать публично? — спрашивает присутствующих снова со сцены Гаврилов.
Голос из зала:
— Вы говорили насчет следующего года. То есть премия «Просветитель» сохранится?
— Да! Мы говорили с Зиминым, и он сказал: что бы ни происходило, премия «Просветитель» будет вручаться всегда.
За семь лет существования премия «Просветитель» успела стать самой престижной наградой в России в области non-fiction. За это время ее лауреатами и победителями стали авторы 54 книг.
Анна Родионова
источник >>>