Отвечает Есения Павлоцки, лингвист-морфолог, эксперт института филологии, массовой информации и психологии Новосибирского государственного педагогического университета.

Если вы уже порядком устали от жизни и подумываете от неё отказаться, произнесите при борцах за чистоту языка слово “марке́тинг”. На этом вашей истории конец, чего не скажешь об истории ударения в слове маркетинг — она только начинается.

На самом деле правильно: и марке́тинг, и ма́ркетинг. Оба варианта верные — вы можете использовать любой. Главное, чтобы вам было комфортно и привычно произносить слово в потоке речи.

Но какие же тогда аргументы у этих уверенных в своей правоте борцов за грамотность – не у профессоров-лингвистов, не у авторов научных трудов, а у простых и честных, мало чего понимающих в языке, но верных ему людей?

Они так настаивают на ма́ркетинге, поскольку считают, что заимствованное слово должно произноситься точно так, как оно произносится в языке-источнике. В чёрный список вместе с маркетингом улетают блогер — потому что не блоггер, жа́люзи, потому что не жалюзи́ (jalousie) и все им подобные.

Лингвисты называют это “гиперкорректным пониманием нормы”. На самом же деле правило о сохранении орфоэпического, грамматического и орфографического поведения заимствованного слова — вымышленное. В действительности правило формулируется на основании закономерности, когда мы наблюдаем, что какие-либо языковые единицы ведут себя определенным образом, причем последовательно и регулярно.

Но о какой закономерности можно говорить, если заимствованные слова далеко не всегда сохраняют ударение из языка-источника? Возьмем немецкое аbsatz с ударением на первый слог, оно же наш абза́ц. Ко́нкурс, пришедший через польское konkúrs из латинского concúrsus. Ни один из ревнителей грамотности не говорит конку́рс, не так ли? И примеров множество.

Заимствованные слова стремятся к перестройке в соответствии с моделями языка-реципиента. Это может быть не только смена места ударения, но и появление способности склоняться, смена рода, морфемное перестроение. Все как у человека, навсегда переехавшего за границу —постепенная адаптация. И как раз это — закономерность и абсолютная норма.

Хотя да, и закон аналогии тоже силен: в то время как новая система влияет на заимствованное слово, старая сдерживает этот процесс. В ряде случаев он все равно необратим, а в иных примерах слово остается с ударением языка-источника.

В чём же сложность случая с марке́тингом — ма́ркетингом?

Во-первых, английский язык сейчас очень близок нам. Заимствования из него идут, идут и идут (да, это тоже нормально). Мы часто слышим английскую речь носителей вживую и в интернете, по ТВ, больше путешествуем. А люди, работающие в международных компаниях, вообще слышат английское márketing и русское марке́тинг одинаково часто. Английский “родитель” нашего марке́тинга все время на слуху со своим ударением, из-за чего сдерживающий фактор языка-источника проявляется сильнее.

Во-вторых, в какой-то момент с маркетингом стихийно случилось то же, что и со словом звонит – оно стало социолингвистическим маркером*. Если говоришь ма́ркетинг — наш человек, грамотный, достойный всех благ. Говоришь марке́тинг — неуч и “село”, тебе вообще не стыдно? Вот так и маркируем всех маркетингом, думая, что это и есть настоящая грамотность.

Итак, правильно — и марке́тинг, и ма́ркетинг.