Корреспондент журнала «Монокль» Олег Кривошапов – о 25-летии Единого государственного экзамена в России.
Слабо впечатляют знания российской молодежи в возрасте до 24 лет во многих областях, не относящихся к базовым предметам Единого государственного экзамена (ЕГЭ). На этот печальный факт указал в ходе прошедшей 14 июля пресс-конференции глава Совета по правам человека (СПЧ) при президенте России Валерий Фадеев. И такая ситуация сложилась через четверть века с момента внедрения в средней школе «прогрессивной» модели аттестации, подвергшейся за годы существования множеству изменений, нацеленных на совершенствование процедуры. Есть и масса других претензий к госэкзамену, который из года в год оказывается в эпицентре всевозможных скандалов и недоразумений.
Предыстория
Основными целями внедрения в России ЕГЭ, аналоги которого к началу века существовали в ряде стран Запада, были стандартизация школьных выпускных экзаменов и борьба с коррупцией при поступлении в ВУЗы. Последние, стараясь выжить в реалиях «лихих» девяностых, сами утверждали программы приема. В частности, широко практиковали досрочные вступительные экзамены, допуск к которым осуществлялся через институтскую кассу. Вообще, к концу эпохи первоначального накопления капитала отечественные ВУЗы научились зарабатывать на абитуриентах. Так, старшеклассники с претензиями на бюджетные места в престижных заведениях больших городов зачастую еще за год до вступительных экзаменов (а то и раньше) начинали готовиться к ним с педагогами, преподававшими в рамках специально организованных курсов.
Когда в 2001 году впервые, в порядке эксперимента, провели единый госэкзамен, в нем участвовали примерно 33 тыс. школьников из пяти регионов страны. Принять выпускников, прошедших проверку, согласились около 50 государственных ВУЗов. В 2002-м ЕГЭ прошел среди выпускников 8,4 тыс. школ в 16 российских регионах, а прием вели 117 ВУЗов. В дальнейшем их число стало расти заметнее: в 2006-м количество сдававших в 79 регионах учеников достигло примерно 950 тыс., а в 2008 году охват составил свыше миллиона. При этом конкретный перечень предметов, знание которых подросткам приходилось подтверждать, в 2001-2008 годах каждый регион устанавливал самостоятельно. В некоторых случаях учащихся экзаменовали почти по всем дисциплинам, в других – по одной или двум обязательным. Первый «пилотный» ЕГЭ в Москве и Санкт-Петербурге провели в 2004 году.
В течение нескольких лет происходил процесс налаживания всех составляющих ЕГЭ. Кроме того, в 2004-м была создана Федеральная служба по надзору в сфере образования и науки (Рособрнадзор), призванная решать задачи, связанные, в том числе, с организацией госэкзамена.
Изначально внедрить новую систему планировалось за три года. Но в высшей школе сама идея реформы вызывала резкое неприятие: ректоры и преподаватели ВУЗов критиковали инновацию, чреватую, по их мнению, снижением качества образования. В итоге переход на ЕГЭ как обязательную процедуру продлился долгие восемь сезонов. Чуть забегая вперед, надо заметить, что, к примеру, ректор МГУ им. Ломоносова Виктор Садовничий, в далеком 2004-м поставивший свою визу под законом о госэкзамене, спустя 20 лет заявил, что сам так и не стал сторонником этого формата учебной аттестации.
Обязательная «угадайка»
Впервые ЕГЭ проводился в обязательном порядке по всей стране в 2009-м. Отныне школьник не мог стать студентом, не пройдя эту процедуру. Учащийся был обязан сдать госэкзамен, а высшая школа – зачислить абитуриента, успешно прошедшего испытание. Правда, некоторые ВУЗы получили право на дополнительные тестирования, но каждый должен был устанавливать определенный проходной балл еще до начала приема заявлений. Контрольно-измерительные материалы (КИМы) состояли из трех частей: «А» – тесты с вариантами ответов, «В» – с короткими ответами, которые надо было вписывать самостоятельно, и «С», где требовался развернутый ответ – сочинение или задача. Но основой считалась именно тестовая часть. Например, в ЕГЭ по русскому языку и химии она включала по 30 пунктов.
Именно на последующие несколько лет после того, как новый формат учебной аттестации стал обязательным, пришелся пик критики в его адрес. Достаточно вспомнить, как едко высмеивал ЕГЭ сатирик Михаил Задорнов, который, реагируя на настроение массовой аудитории, скептически оценивал со сцены прозрачность процедуры, реальный уровень выпускников, успешно сдававших экзамен, и роль министерства образования во всей этой чехарде.
Одна из ключевых претензий к реформе состояла в том, что процедура проверки знаний будущего абитуриента из-за тестовой части «А» превратилась в этакую «угадайку», сведенную к выбору одного-двух правильных ответов из нескольких вариантов. И вот, начиная с выпуска-2010, было решено отказаться от таких заданий на экзамене по математике. Сложность лишь одного пункта соответствовала уровню мехмата МГУ: его добавили , чтобы дать возможность заявить о себе учащимся, планировавшим поступление именно в технические ВУЗы. Фактически это был принципиально новый вариант КИМов по всему школьному курсу математики. Одновременно сократили количество «угадаек» в экзамене по обществоведению – с 30 до 24, а остальные его части дополнили. Да и в целом ЕГЭ, как тогда отмечалось, «оживился» – задания по всем предметам стали каждый год перемешиваться. Часть из них при этом изымалась, появлялись другие.
В последующие годы продолжалось постепенное сокращение тестовой части. Так, в ЕГЭ-2012 уменьшили их число в КИМах по истории, обществознанию, химии, географии и информатике. А в 2014-м «угадайки» вообще не было в заданиях ни по русскому и математике, ни по литературе.
«Индивидуальные достижения» и борьба с нарушениями
Однако ситуация вокруг новой методики школьной аттестации оставалась непростой и явно требовала вмешательства «сверху». В 2011 году занимавший тогда пост президента России Дмитрий Медведев дал поручение правительству страны усовершенствовать систему. Замысел состоял в том, чтобы в результат экзамена включать оценку «школьных и внешкольных достижений учащихся» – своего рода портфолио, которые могли бы учитываться при поступлении в ВУЗ. В итоге спустя некоторое время, в 2014 году, появилось понятие «индивидуальные достижения»: помимо результатов госэкзамена, ВУЗы отныне должны были учитывать успехи абитуриента в учебе, спорте и волонтерской деятельности, начисляя за них дополнительные баллы.
Однако вокруг ЕГЭ то и дело возникали всевозможные скандалы, в том числе - коррупционные. Так, в мае 2010 года, в день экзамена по русскому языку, в Морозовске Ростовской области с поличным были пойманы 70 школьных учителей, пытавшиеся заполнить бланки ЕГЭ за своих подопечных - за определенную мзду. Максимально высокие баллы стоили по 40 тыс. рублей, показатели пониже – до 30 тыс. рублей. Выяснилось, что это была сложившаяся за несколько лет практика, в курсе которой были директор школы № 5, глава районного отдела образования и, по некоторым сведениям, ряд других муниципальных руководителей. А 7 июня 2011 года в Москве вместо семи 11-тиклассников, обучавшихся экстерном, ЕГЭ по математике сдавали семеро студентов элитного технического института. Причем вместо одного из них работу выполняла победительница международной олимпиады по физике. Выяснилось, что организаторы процедуры перед ее началом не стали проверять личности участников, ограничившись перекличкой.
А в 2013 году фантастически – в три с лишним раза – выросло в России количество идеально выполненных работ: если в предыдущие годы их число варьировалось в диапазоне 2,8-3,6 тыс., то в этот раз набралось больше 10 тыс. Видимо, неудивительно, что именно ЕГЭ-2013 омрачился громким скандалом федерального масштаба. Спустя считанные часы после его окончания в регионах Дальнего Востока актуальные варианты экзамена «утекли» в интернет. И это был далеко не первый подобный случай. В итоге действовавший тогда глава Рособрнадзора подал в отставку.
Новое руководство ведомства предприняло кардинальные меры: в 2014 году все пункты проведения экзаменов оснастили системами видеонаблюдения, создали институт общественных наблюдателей, изменили схему доставки экзаменационных материалов. В частности, перевозку дисков с зашифрованными КИМами поручили ФГУП «Главный центр специальной связи». Как выразились в Высшей школе экономики (ВШЭ), «с тех пор проведение экзаменов напоминает войсковую спецоперацию», которая, впрочем, позволила победить коррупцию при проведении ЕГЭ «в кратчайшие сроки». А глава Рособрнадзора Анзор Музаев по итогам ЕГЭ-2025 гордо отрапортовал, что «с 2014 года у нас нет утечек».
ЕГЭ состоялся?
Эволюция новой системы аттестации продолжалась. Так, в 2015-м экзамен по математике разделили на два уровня – базовый и профильный. Первый, как объясняли в Рособрнадзоре, позволял доказать владение «математикой для жизни», второй учитывался при поступлении в ВУЗ. А в проверку знаний иностранного языка, которая к тому времени включала аудирование, чтение, грамматику и письмо, добавили раздел «говорение».
К началу 2016 года, как утверждал ВЦИОМ, больше половины опрошенных учащихся, родителей и учителей в России признавались, что считают результаты ЕГЭ объективным отражением реальных знаний (что, впрочем, совсем не означало всеобщего одобрения). А в конце 2018-го госэкзамен был провозглашен как достижение, позволившее создать единые условия аттестации для всех учащихся в стране, независимо от региональных, социальных, этнических и прочих субъективных факторов. Абитуриентов освободили от двойной проверки знаний (в конце 11-го класса и при поступлении в ВУЗ). Еще одним из позитивных последствий, по мнению чиновников Рособрнадзора, стал скачок в области внедрения информационных технологий в регионах. Для проведения госэкзамена в школы стали поставлять новейшие компьютеры и сопутствующее оборудование, обеспечивать каналы связи.
Преодолел ЕГЭ и вызовы «ковидного» 2020-го, закономерно ставшего для госэкзамена особым. В том непростом году решили проверить знания только у тех учеников, которые планировали поступление в ВУЗы. Школьные аттестаты выдавались без экзаменов. А процедура проходила в условиях строгих санитарных ограничений: 12 тыс. привлеченных медработников принимали окончательное решение о возможности допуска выпускников к аттестации, бесконтактно измеряя температуру непосредственно перед ее началом. Для организаторов ЕГЭ, учителей и наблюдателей были обязательными маски и перчатки.
Иными словами, ЕГЭ, на первый взгляд, состоялся. Основательно «врос» в систему российского образования, доказыв свою жизнеспособность и гибкость. Кроме того, на определенном этапе новая форма аттестации избавилась от примитива тестовых заданий и всевозможных утечек. КИМы стали то и дело обновляться, дополняться новыми заданиями, в том числе требующими творческого подхода. Кажется, сомнений нет и в том, что одержана внушительная победа над коррупционной составляющей, которая сопутствовала сдаче экзаменов при поступлении в институты. Да и о вопиющих случаях коррупции в рамках самих процедур ЕГЭ, вроде, тоже давно не слышно.
Однако, как уже замечено выше, ректор МГУ Виктор Садовничий, признавая за госэкзаменом наличие сильных сторон, уточнил, что все равно не относится к числу сторонников госэкзамена и в любом случае считает живое общение преподавателя и ученика лучшим вариантом экзаменовки.
При этом на ЕГЭ учащиеся «стрессуют» больше, чем на интститутских сессиях, утверждает студентка одного из ВУЗов Москвы Ирина Н., сдававшая госэкзамен два года назад. И дело далеко не только в том, что у школьников изымают личные телефоны, а в кабинеты запускают с одной только ручкой либо с карандашом (есть и такой вариант, что пишущие принадлежности выдадут уже непосредственно в помещении). Преподаватели, следящие за процедурой, могут неустанно ходить между рядами, заглядывать в листочки, подолгу стоять за спинами учеников, наблюдая за ними демонстративно. Все это очень давит психологически, сетует собеседница «Монокля».
Заметим: в ходе ЕГЭ время от времени случаются скандальные инциденты, вызванные именно спецификой процедуры. Год назад случился скандал с «раздеванием» в Воронеже. Тогда при входе в школу, где проходил ЕГЭ по русскому языку, металлоискатель среагировал на косточки в бюстгальтере ученицы, и ей, чтобы попасть на экзамен, пришлось задрать верхнюю одежду, обнажив нижнее белье. Что вызвало сильный стресс у нее и большое недоумение у широкой аудитории. Эпизод вышел на федеральный уровень, а крайней в этой истории местные чиновники сделали саму девочку. А уже в 2025 году разразился новый скандал: на экзамене по химии в Ингушетии ответы одной из учениц засчитали другому школьнику. Об этом узнала директор Лиги безопасного интернета Екатерина Мизулина, в ситуацию вмешался Рособрнадзор. К великой скорби, не обошлось в сезоне-2025 без истории поистине трагичной: в Новгородской области отличник, не сдавший госэкзамен, просто не смог пережить свой провал.
«Я сдавала ЕГЭ два раза, - признается Ирина Н. - И столкнулась с тем, что в Москве пройти это испытание гораздо сложнее, чем в «областных» городах. С чем это связано, лично мне непонятно. Но когда в одном из регионов я пересдавала химию, которую, к моему великому сожалению, «завалила» в столице, то обнаружила, что ряд заданий был гораздо проще».
Звучат и другие претензии к сегодняшнему ЕГЭ. Например, есть мнение, что региональные ВУЗы из-за «всехуравнявшей» процедуры теряют наиболее способных школьников из провинции: получив благодаря госэкзамену больше возможностей претендовать на места в престижных столичных университетах, молодежь якобы стала обходить стороной провинциальные альтернативы. А те, кто поступает в региональные заведения, особенно технические, с каждым годом показывают все более слабую подготовку.
Нехватка статистики и заученные шаблоны
Всеобъямлющий анализ реального положения дел с ЕГЭ, увы, затрудняется тем, что до сих пор не существует практики глубокого статистического анализа его итогов. Не занимаются этим и в Рособрнадзоре. Ведомство фиксирует общее число участников аттестации по каждому предмету, число покинувших экзамен по разным причинам до его окончания, замечает рекордно высокие показатели по баллам, определяет средний. Но, к примеру, подсчеты лучших результатов в разрезе по регионам никто не ведет. И если захочется узнать, скажем, как за годы изменилось количество особо способных абитуриентов из отдаленных уголков страны, об этом можно будет только гадать. То же самое – с эффективностью начисления дополнительных баллов на основе индивидуальных достижений: программа есть, она работает, в интернете можно найти подробные сведения о том, какой именно вес придадут показателям ученика те или иные заслуги. Но насколько это эффективный механизм, неизвестно.
Информационный пробел пытаются по мере возможностей восполнять журналисты. Так, издание «Новые Известия» попыталось подсчитать количество лучших результатов по ЕГЭ в разных субъектах Федерации в 2025 году, опираясь исключительно на материалы СМИ и официальные заявления региональных министерств образования. За основу были взяты результаты экзамена по математике, на сложность которого в нынешнем году указали многие родители и школьники (некоторые задания якобы выходили далеко за рамки школьной программы). Абсолютным лидером стал Санкт-Петербург, где 40 школьников сдали профильную математику на 100 баллов. Интересно, что во многих других регионах стобалльников по одному-два человека, а то и вовсе ни одного, выяснило издание. Например, в Московской области, где в прошлом году высший балл по математике получили 122 ученика, в нынешнем «блеснули» только 19 школьников. То есть количество сдавших на отлично сократилось… шестикратно. «Но Рособрнадзор игнорирует эти цифры, отмечая, что жалобы «на сложную математику» поступают каждый год», – отметили журналисты.
«Выделился» по итогам ЕГЭ-2025 и второй обязательный предмет ЕГЭ – русский язык. Многие школьники не скрывали шока от заданий, с которыми они столкнулись. Доцент Новосибирского государственного педагогического университета (НГПУ) Марина Труфанова по итогам вычитки в текущем году более 200 работ по «великому и могучему» из разных регионов пришла к выводу, что госэкзамен в самом деле значительно усложнился. А у нее многолетний стаж проверок ЕГЭ по русскому.
Правильнее было бы назвать его не столько сложным, сколько странным, делится с «Моноклем» абитуриентка Анастасия К., подавшая в этом году документы «на бюджет» в одну из ведущих столичных академий. И хотя ей удалось на госэкзамене по русскому языку получить больше 90 баллов, она допускает, что все могло закончиться не так удачно. Можно запросто «завалить» сочинение, если написать его произвольно, отклонившись от определенной заданной схемы, уверена девушка.
Отдельного внимания заслуживают КИМы по истории, считает учитель профильного предмета одной из московских школ Алексей О. Хотя в целом госэкзамен в текущей итерации выглядит приемлемо, преподавателя смущает, что там отсутствуют некоторые шаблоны, интегрированные в ОГЭ, которым, на его взгляд, место должно найтись и в госэкзамене. В первую очередь это задание с исправлением ошибок в историческом тексте, которое есть в ОГЭ, но в ЕГЭ почему-то отсутствует. Интересен также, но недоработан механизм подготовки к экзамену. А ведь история должна в 2027 году пополнить перечень предметов, обязательных для сдачи абитуриентами, выбирающими гуманитарные и социально-экономические ВУЗы.
«ЕГЭ интегрирует уже 20-й век, пройденный к моменту сдачи ЕГЭ, и, соответственно, мы бы могли получить тексты по 20-му веку. Этот шаблон - хорошая проверка на внимательность, на умение сопоставлять информацию, он позволяет в больших масштабах и очень точно проверить уровень владения историческими сведениями. А вот процесс подготовки к экзамену обеспечен увлекательной игровой формой. Зарегистрировавшись на специализированном образовательном портале «Решу ЕГЭ», можно сыграть в игру по шаблонам заданий. Хороший инструмент, хотя, на мой взгляд, он пребывает в зародыше, сам игровой механизм недостаточно еще проработан», - рассказывает собеседник «Монокля».
В свою очередь, его коллега Николай М. из другой столичной школы обращает внимание на ситуацию с еще одной гуманитарной дисциплиной - обществознанием. И она, по мнению учителя, удручающая. Основная проблема в том, что ЕГЭ по данному предмету представляет собой по сути «сборную солянку», которая включает проверку поверхностных, самых базовых знаний из нескольких областей. Это гибрид экономики, социологии и права, отчасти - философии и политологии. С одной стороны, все эти науки друг с другом относительно тесно связаны. Но ведь речь про единственный экзамен, а охватываемые в нем дисциплины все же являются отдельными и самодостаточными.
Впрочем, как выяснил «Монокль», критические оценки в адрес КИМов разделяют далеко не все. Так, учительница русского языка одной из московских школ Маргарита С., несколько лет подряд выпускавшая 11-тиклассников, отмечает, что задания для госэкзамена регулярно меняются, и делается это таким образом, чтобы не вызвать «привыкания», чтобы учащиеся не пытались достичь приемлемого результата, ориентируясь на прошлогодние задания. По ее словам, «так оттачивается система ЕГЭ». Сам экзамен, по ее глубокому убеждению, сложнее не становится. Тем более, что другой альтернативы пока нет, и «лучше пусть будет процедура, к которой уже привыкли, чем что-то новое». А вот требования со стороны ВУЗов действительно являются постоянным источником стресса для абитуриентов, уверена собеседница «Монокля». Институты, по ее словам, выставляют проходные баллы на бюджетные места, набрать которые нереально.
С точностью до наоборот видит ситуацию преподаватель одного из ведущих технологических университетов Москвы Андрей Т. Он заверяет «Монокль», что студенты-первокурсники, то есть вчерашние «егэшники», разочаровывают неважными способностями. Даже стобалльники, по его словам, «не блещут отличными знаниями, а превосходных результатов на госэкзамене добиваются только благодаря заученным шаблонам».
Так что в итоге: за, против или воздержаться?
Сейчас, в 2025-м, очевидно, что проведенный впервые четверть века назад единый госэкзамен, ставший обязательным в 2009 году, заметно эволюционировал. Но до сих пор нет общепризнанной оценки, играет ли он положительную роль в системе образования или является губительным. Это может показаться парадоксальным, но по сей день громко звучат обе точки зрения.
В далекие 1990-е, когда никакого ЕГЭ не было в помине, переходил из средней в высшую школу автор этих строк. В те времена будущий абитуриент, готовясь к поступлению в отдельно взятый ВУЗ, выбирал примерно за год конкретные курсы по конкретным предметам, которые посещал при этом учреждении. Да, они зачастую не добавляли ему знаний, поскольку школьная программа была освоена достаточно хорошо. Но, по крайней мере, давали представление о том, что может ждать его на экзамене.
Подготовка к ЕГЭ в наши дни сродни долгосрочной спецоперации со слабо предсказуемым итогом. Начинается она с тщательного поиска достаточно компетентных педагогов, готовых в предельно сжатые сроки дать знания, превосходящие программу средней школы, и подготовить к предстоящим испытаниям. Затем следуют интенсивные занятия с найденными репетиторами, которые, как хочется верить школьнику и его родителям, гарантированно подготовят к экзамену в его актуальном для конкретного «сезона» виде. При этом окончательная ясность относительно конкретного облика контрольных материалов может наступить за считанные месяцы до госэкзамена. И даже самые упорные и плодотворные занятия не гарантируют от неприятных сюрпризов при ознакомлении с заданиями во время самого ЕГЭ.
Безусловный «неуд» госэкзамену поставила в 2023 году депутат Госдумы Яна Лантратова, на тот момент - первый зампред Комитета Госдумы по просвещению. Ссылаясь на жалобы, которые поступали к ней как народной избраннице, она посетовала, что КИМы для ЕГЭ порой составляются не совсем корректно и зачастую содержат спорные варианты ответов. Также она заявила, что якобы нынешний «формат экзамена не позволяет раскрыть творческий потенциал школьников, показать преподавателю свои интеллектуальные способности или харизму». Посетовала депутат и на непрозрачность процедуры апелляции. Более того, Лантратова категорично заявила, что фактически не была достигнута ни одна из целей, которые декларировались при введении ЕГЭ в начале 2000-х. Еще жестче высказался в 2024-м председатель партии «Справедливая Россия» Сергей Миронов: «Спросите врачей, сколько у нас больных сахарным диабетом, сколько у нас девочек рожать не будет уже никогда, потому что стрессы – и все, и у них сразу идет гормональный сбой, и все из-за этого идиотизма. Мы гробим наших же детей прямо на пороге взрослой жизни. Надо прекращать это безобразие».
Что же касается возможности полного отказа от ЕГЭ в обозримом будущем, то своего рода черту под этой дискуссией подвел президент России Владимир Путин. Выступая в марте 2023 году на съезде РСПП, он заявил совершенно однозначно: «Для всех должны быть открыты двери... Но если вы думаете, что полная отмена ЕГЭ этому будет способствовать, все-таки, это спорная точка зрения... Для них – детей с периферии – открываются возможности учиться в ведущих высших школах страны. Именно с помощью ЕГЭ».
То есть госэкзамен решает основные проблемы, ради устранения которых он изначально замышлялся. Однако параллельно он не способствует развитию интереса выпускников школ к областям знаний, по которым отсутствует обязательная проверка в виде ЕГЭ. Именно поэтому СПЧ по поручению главы государства в настоящий момент проводит обсуждения с профессионалами от образования и родительским сообществом вопросов, призванных изменить эту ситуацию. В частности, предлагается ввести некую интегральную среднюю оценку освоения основных предметов. Иначе и без того небольшая доля молодых людей, способных правильно ответить, например, на вопрос, куда впадает Волга (а их, судя по опросам, уже всего-навсего 18%), будет и дальше сокращаться.
Слабо впечатляют знания российской молодежи в возрасте до 24 лет во многих областях, не относящихся к базовым предметам Единого государственного экзамена (ЕГЭ). На этот печальный факт указал в ходе прошедшей 14 июля пресс-конференции глава Совета по правам человека (СПЧ) при президенте России Валерий Фадеев. И такая ситуация сложилась через четверть века с момента внедрения в средней школе «прогрессивной» модели аттестации, подвергшейся за годы существования множеству изменений, нацеленных на совершенствование процедуры. Есть и масса других претензий к госэкзамену, который из года в год оказывается в эпицентре всевозможных скандалов и недоразумений.
Предыстория
Основными целями внедрения в России ЕГЭ, аналоги которого к началу века существовали в ряде стран Запада, были стандартизация школьных выпускных экзаменов и борьба с коррупцией при поступлении в ВУЗы. Последние, стараясь выжить в реалиях «лихих» девяностых, сами утверждали программы приема. В частности, широко практиковали досрочные вступительные экзамены, допуск к которым осуществлялся через институтскую кассу. Вообще, к концу эпохи первоначального накопления капитала отечественные ВУЗы научились зарабатывать на абитуриентах. Так, старшеклассники с претензиями на бюджетные места в престижных заведениях больших городов зачастую еще за год до вступительных экзаменов (а то и раньше) начинали готовиться к ним с педагогами, преподававшими в рамках специально организованных курсов.
Когда в 2001 году впервые, в порядке эксперимента, провели единый госэкзамен, в нем участвовали примерно 33 тыс. школьников из пяти регионов страны. Принять выпускников, прошедших проверку, согласились около 50 государственных ВУЗов. В 2002-м ЕГЭ прошел среди выпускников 8,4 тыс. школ в 16 российских регионах, а прием вели 117 ВУЗов. В дальнейшем их число стало расти заметнее: в 2006-м количество сдававших в 79 регионах учеников достигло примерно 950 тыс., а в 2008 году охват составил свыше миллиона. При этом конкретный перечень предметов, знание которых подросткам приходилось подтверждать, в 2001-2008 годах каждый регион устанавливал самостоятельно. В некоторых случаях учащихся экзаменовали почти по всем дисциплинам, в других – по одной или двум обязательным. Первый «пилотный» ЕГЭ в Москве и Санкт-Петербурге провели в 2004 году.
В течение нескольких лет происходил процесс налаживания всех составляющих ЕГЭ. Кроме того, в 2004-м была создана Федеральная служба по надзору в сфере образования и науки (Рособрнадзор), призванная решать задачи, связанные, в том числе, с организацией госэкзамена.
Изначально внедрить новую систему планировалось за три года. Но в высшей школе сама идея реформы вызывала резкое неприятие: ректоры и преподаватели ВУЗов критиковали инновацию, чреватую, по их мнению, снижением качества образования. В итоге переход на ЕГЭ как обязательную процедуру продлился долгие восемь сезонов. Чуть забегая вперед, надо заметить, что, к примеру, ректор МГУ им. Ломоносова Виктор Садовничий, в далеком 2004-м поставивший свою визу под законом о госэкзамене, спустя 20 лет заявил, что сам так и не стал сторонником этого формата учебной аттестации.
Обязательная «угадайка»
Впервые ЕГЭ проводился в обязательном порядке по всей стране в 2009-м. Отныне школьник не мог стать студентом, не пройдя эту процедуру. Учащийся был обязан сдать госэкзамен, а высшая школа – зачислить абитуриента, успешно прошедшего испытание. Правда, некоторые ВУЗы получили право на дополнительные тестирования, но каждый должен был устанавливать определенный проходной балл еще до начала приема заявлений. Контрольно-измерительные материалы (КИМы) состояли из трех частей: «А» – тесты с вариантами ответов, «В» – с короткими ответами, которые надо было вписывать самостоятельно, и «С», где требовался развернутый ответ – сочинение или задача. Но основой считалась именно тестовая часть. Например, в ЕГЭ по русскому языку и химии она включала по 30 пунктов.
Именно на последующие несколько лет после того, как новый формат учебной аттестации стал обязательным, пришелся пик критики в его адрес. Достаточно вспомнить, как едко высмеивал ЕГЭ сатирик Михаил Задорнов, который, реагируя на настроение массовой аудитории, скептически оценивал со сцены прозрачность процедуры, реальный уровень выпускников, успешно сдававших экзамен, и роль министерства образования во всей этой чехарде.
Одна из ключевых претензий к реформе состояла в том, что процедура проверки знаний будущего абитуриента из-за тестовой части «А» превратилась в этакую «угадайку», сведенную к выбору одного-двух правильных ответов из нескольких вариантов. И вот, начиная с выпуска-2010, было решено отказаться от таких заданий на экзамене по математике. Сложность лишь одного пункта соответствовала уровню мехмата МГУ: его добавили , чтобы дать возможность заявить о себе учащимся, планировавшим поступление именно в технические ВУЗы. Фактически это был принципиально новый вариант КИМов по всему школьному курсу математики. Одновременно сократили количество «угадаек» в экзамене по обществоведению – с 30 до 24, а остальные его части дополнили. Да и в целом ЕГЭ, как тогда отмечалось, «оживился» – задания по всем предметам стали каждый год перемешиваться. Часть из них при этом изымалась, появлялись другие.
В последующие годы продолжалось постепенное сокращение тестовой части. Так, в ЕГЭ-2012 уменьшили их число в КИМах по истории, обществознанию, химии, географии и информатике. А в 2014-м «угадайки» вообще не было в заданиях ни по русскому и математике, ни по литературе.
«Индивидуальные достижения» и борьба с нарушениями
Однако ситуация вокруг новой методики школьной аттестации оставалась непростой и явно требовала вмешательства «сверху». В 2011 году занимавший тогда пост президента России Дмитрий Медведев дал поручение правительству страны усовершенствовать систему. Замысел состоял в том, чтобы в результат экзамена включать оценку «школьных и внешкольных достижений учащихся» – своего рода портфолио, которые могли бы учитываться при поступлении в ВУЗ. В итоге спустя некоторое время, в 2014 году, появилось понятие «индивидуальные достижения»: помимо результатов госэкзамена, ВУЗы отныне должны были учитывать успехи абитуриента в учебе, спорте и волонтерской деятельности, начисляя за них дополнительные баллы.
Однако вокруг ЕГЭ то и дело возникали всевозможные скандалы, в том числе - коррупционные. Так, в мае 2010 года, в день экзамена по русскому языку, в Морозовске Ростовской области с поличным были пойманы 70 школьных учителей, пытавшиеся заполнить бланки ЕГЭ за своих подопечных - за определенную мзду. Максимально высокие баллы стоили по 40 тыс. рублей, показатели пониже – до 30 тыс. рублей. Выяснилось, что это была сложившаяся за несколько лет практика, в курсе которой были директор школы № 5, глава районного отдела образования и, по некоторым сведениям, ряд других муниципальных руководителей. А 7 июня 2011 года в Москве вместо семи 11-тиклассников, обучавшихся экстерном, ЕГЭ по математике сдавали семеро студентов элитного технического института. Причем вместо одного из них работу выполняла победительница международной олимпиады по физике. Выяснилось, что организаторы процедуры перед ее началом не стали проверять личности участников, ограничившись перекличкой.
А в 2013 году фантастически – в три с лишним раза – выросло в России количество идеально выполненных работ: если в предыдущие годы их число варьировалось в диапазоне 2,8-3,6 тыс., то в этот раз набралось больше 10 тыс. Видимо, неудивительно, что именно ЕГЭ-2013 омрачился громким скандалом федерального масштаба. Спустя считанные часы после его окончания в регионах Дальнего Востока актуальные варианты экзамена «утекли» в интернет. И это был далеко не первый подобный случай. В итоге действовавший тогда глава Рособрнадзора подал в отставку.
Новое руководство ведомства предприняло кардинальные меры: в 2014 году все пункты проведения экзаменов оснастили системами видеонаблюдения, создали институт общественных наблюдателей, изменили схему доставки экзаменационных материалов. В частности, перевозку дисков с зашифрованными КИМами поручили ФГУП «Главный центр специальной связи». Как выразились в Высшей школе экономики (ВШЭ), «с тех пор проведение экзаменов напоминает войсковую спецоперацию», которая, впрочем, позволила победить коррупцию при проведении ЕГЭ «в кратчайшие сроки». А глава Рособрнадзора Анзор Музаев по итогам ЕГЭ-2025 гордо отрапортовал, что «с 2014 года у нас нет утечек».
ЕГЭ состоялся?
Эволюция новой системы аттестации продолжалась. Так, в 2015-м экзамен по математике разделили на два уровня – базовый и профильный. Первый, как объясняли в Рособрнадзоре, позволял доказать владение «математикой для жизни», второй учитывался при поступлении в ВУЗ. А в проверку знаний иностранного языка, которая к тому времени включала аудирование, чтение, грамматику и письмо, добавили раздел «говорение».
К началу 2016 года, как утверждал ВЦИОМ, больше половины опрошенных учащихся, родителей и учителей в России признавались, что считают результаты ЕГЭ объективным отражением реальных знаний (что, впрочем, совсем не означало всеобщего одобрения). А в конце 2018-го госэкзамен был провозглашен как достижение, позволившее создать единые условия аттестации для всех учащихся в стране, независимо от региональных, социальных, этнических и прочих субъективных факторов. Абитуриентов освободили от двойной проверки знаний (в конце 11-го класса и при поступлении в ВУЗ). Еще одним из позитивных последствий, по мнению чиновников Рособрнадзора, стал скачок в области внедрения информационных технологий в регионах. Для проведения госэкзамена в школы стали поставлять новейшие компьютеры и сопутствующее оборудование, обеспечивать каналы связи.
Преодолел ЕГЭ и вызовы «ковидного» 2020-го, закономерно ставшего для госэкзамена особым. В том непростом году решили проверить знания только у тех учеников, которые планировали поступление в ВУЗы. Школьные аттестаты выдавались без экзаменов. А процедура проходила в условиях строгих санитарных ограничений: 12 тыс. привлеченных медработников принимали окончательное решение о возможности допуска выпускников к аттестации, бесконтактно измеряя температуру непосредственно перед ее началом. Для организаторов ЕГЭ, учителей и наблюдателей были обязательными маски и перчатки.
Иными словами, ЕГЭ, на первый взгляд, состоялся. Основательно «врос» в систему российского образования, доказыв свою жизнеспособность и гибкость. Кроме того, на определенном этапе новая форма аттестации избавилась от примитива тестовых заданий и всевозможных утечек. КИМы стали то и дело обновляться, дополняться новыми заданиями, в том числе требующими творческого подхода. Кажется, сомнений нет и в том, что одержана внушительная победа над коррупционной составляющей, которая сопутствовала сдаче экзаменов при поступлении в институты. Да и о вопиющих случаях коррупции в рамках самих процедур ЕГЭ, вроде, тоже давно не слышно.
Однако, как уже замечено выше, ректор МГУ Виктор Садовничий, признавая за госэкзаменом наличие сильных сторон, уточнил, что все равно не относится к числу сторонников госэкзамена и в любом случае считает живое общение преподавателя и ученика лучшим вариантом экзаменовки.
При этом на ЕГЭ учащиеся «стрессуют» больше, чем на интститутских сессиях, утверждает студентка одного из ВУЗов Москвы Ирина Н., сдававшая госэкзамен два года назад. И дело далеко не только в том, что у школьников изымают личные телефоны, а в кабинеты запускают с одной только ручкой либо с карандашом (есть и такой вариант, что пишущие принадлежности выдадут уже непосредственно в помещении). Преподаватели, следящие за процедурой, могут неустанно ходить между рядами, заглядывать в листочки, подолгу стоять за спинами учеников, наблюдая за ними демонстративно. Все это очень давит психологически, сетует собеседница «Монокля».
Заметим: в ходе ЕГЭ время от времени случаются скандальные инциденты, вызванные именно спецификой процедуры. Год назад случился скандал с «раздеванием» в Воронеже. Тогда при входе в школу, где проходил ЕГЭ по русскому языку, металлоискатель среагировал на косточки в бюстгальтере ученицы, и ей, чтобы попасть на экзамен, пришлось задрать верхнюю одежду, обнажив нижнее белье. Что вызвало сильный стресс у нее и большое недоумение у широкой аудитории. Эпизод вышел на федеральный уровень, а крайней в этой истории местные чиновники сделали саму девочку. А уже в 2025 году разразился новый скандал: на экзамене по химии в Ингушетии ответы одной из учениц засчитали другому школьнику. Об этом узнала директор Лиги безопасного интернета Екатерина Мизулина, в ситуацию вмешался Рособрнадзор. К великой скорби, не обошлось в сезоне-2025 без истории поистине трагичной: в Новгородской области отличник, не сдавший госэкзамен, просто не смог пережить свой провал.
«Я сдавала ЕГЭ два раза, - признается Ирина Н. - И столкнулась с тем, что в Москве пройти это испытание гораздо сложнее, чем в «областных» городах. С чем это связано, лично мне непонятно. Но когда в одном из регионов я пересдавала химию, которую, к моему великому сожалению, «завалила» в столице, то обнаружила, что ряд заданий был гораздо проще».
Звучат и другие претензии к сегодняшнему ЕГЭ. Например, есть мнение, что региональные ВУЗы из-за «всехуравнявшей» процедуры теряют наиболее способных школьников из провинции: получив благодаря госэкзамену больше возможностей претендовать на места в престижных столичных университетах, молодежь якобы стала обходить стороной провинциальные альтернативы. А те, кто поступает в региональные заведения, особенно технические, с каждым годом показывают все более слабую подготовку.
Нехватка статистики и заученные шаблоны
Всеобъямлющий анализ реального положения дел с ЕГЭ, увы, затрудняется тем, что до сих пор не существует практики глубокого статистического анализа его итогов. Не занимаются этим и в Рособрнадзоре. Ведомство фиксирует общее число участников аттестации по каждому предмету, число покинувших экзамен по разным причинам до его окончания, замечает рекордно высокие показатели по баллам, определяет средний. Но, к примеру, подсчеты лучших результатов в разрезе по регионам никто не ведет. И если захочется узнать, скажем, как за годы изменилось количество особо способных абитуриентов из отдаленных уголков страны, об этом можно будет только гадать. То же самое – с эффективностью начисления дополнительных баллов на основе индивидуальных достижений: программа есть, она работает, в интернете можно найти подробные сведения о том, какой именно вес придадут показателям ученика те или иные заслуги. Но насколько это эффективный механизм, неизвестно.
Информационный пробел пытаются по мере возможностей восполнять журналисты. Так, издание «Новые Известия» попыталось подсчитать количество лучших результатов по ЕГЭ в разных субъектах Федерации в 2025 году, опираясь исключительно на материалы СМИ и официальные заявления региональных министерств образования. За основу были взяты результаты экзамена по математике, на сложность которого в нынешнем году указали многие родители и школьники (некоторые задания якобы выходили далеко за рамки школьной программы). Абсолютным лидером стал Санкт-Петербург, где 40 школьников сдали профильную математику на 100 баллов. Интересно, что во многих других регионах стобалльников по одному-два человека, а то и вовсе ни одного, выяснило издание. Например, в Московской области, где в прошлом году высший балл по математике получили 122 ученика, в нынешнем «блеснули» только 19 школьников. То есть количество сдавших на отлично сократилось… шестикратно. «Но Рособрнадзор игнорирует эти цифры, отмечая, что жалобы «на сложную математику» поступают каждый год», – отметили журналисты.
«Выделился» по итогам ЕГЭ-2025 и второй обязательный предмет ЕГЭ – русский язык. Многие школьники не скрывали шока от заданий, с которыми они столкнулись. Доцент Новосибирского государственного педагогического университета (НГПУ) Марина Труфанова по итогам вычитки в текущем году более 200 работ по «великому и могучему» из разных регионов пришла к выводу, что госэкзамен в самом деле значительно усложнился. А у нее многолетний стаж проверок ЕГЭ по русскому.
Правильнее было бы назвать его не столько сложным, сколько странным, делится с «Моноклем» абитуриентка Анастасия К., подавшая в этом году документы «на бюджет» в одну из ведущих столичных академий. И хотя ей удалось на госэкзамене по русскому языку получить больше 90 баллов, она допускает, что все могло закончиться не так удачно. Можно запросто «завалить» сочинение, если написать его произвольно, отклонившись от определенной заданной схемы, уверена девушка.
Отдельного внимания заслуживают КИМы по истории, считает учитель профильного предмета одной из московских школ Алексей О. Хотя в целом госэкзамен в текущей итерации выглядит приемлемо, преподавателя смущает, что там отсутствуют некоторые шаблоны, интегрированные в ОГЭ, которым, на его взгляд, место должно найтись и в госэкзамене. В первую очередь это задание с исправлением ошибок в историческом тексте, которое есть в ОГЭ, но в ЕГЭ почему-то отсутствует. Интересен также, но недоработан механизм подготовки к экзамену. А ведь история должна в 2027 году пополнить перечень предметов, обязательных для сдачи абитуриентами, выбирающими гуманитарные и социально-экономические ВУЗы.
«ЕГЭ интегрирует уже 20-й век, пройденный к моменту сдачи ЕГЭ, и, соответственно, мы бы могли получить тексты по 20-му веку. Этот шаблон - хорошая проверка на внимательность, на умение сопоставлять информацию, он позволяет в больших масштабах и очень точно проверить уровень владения историческими сведениями. А вот процесс подготовки к экзамену обеспечен увлекательной игровой формой. Зарегистрировавшись на специализированном образовательном портале «Решу ЕГЭ», можно сыграть в игру по шаблонам заданий. Хороший инструмент, хотя, на мой взгляд, он пребывает в зародыше, сам игровой механизм недостаточно еще проработан», - рассказывает собеседник «Монокля».
В свою очередь, его коллега Николай М. из другой столичной школы обращает внимание на ситуацию с еще одной гуманитарной дисциплиной - обществознанием. И она, по мнению учителя, удручающая. Основная проблема в том, что ЕГЭ по данному предмету представляет собой по сути «сборную солянку», которая включает проверку поверхностных, самых базовых знаний из нескольких областей. Это гибрид экономики, социологии и права, отчасти - философии и политологии. С одной стороны, все эти науки друг с другом относительно тесно связаны. Но ведь речь про единственный экзамен, а охватываемые в нем дисциплины все же являются отдельными и самодостаточными.
Впрочем, как выяснил «Монокль», критические оценки в адрес КИМов разделяют далеко не все. Так, учительница русского языка одной из московских школ Маргарита С., несколько лет подряд выпускавшая 11-тиклассников, отмечает, что задания для госэкзамена регулярно меняются, и делается это таким образом, чтобы не вызвать «привыкания», чтобы учащиеся не пытались достичь приемлемого результата, ориентируясь на прошлогодние задания. По ее словам, «так оттачивается система ЕГЭ». Сам экзамен, по ее глубокому убеждению, сложнее не становится. Тем более, что другой альтернативы пока нет, и «лучше пусть будет процедура, к которой уже привыкли, чем что-то новое». А вот требования со стороны ВУЗов действительно являются постоянным источником стресса для абитуриентов, уверена собеседница «Монокля». Институты, по ее словам, выставляют проходные баллы на бюджетные места, набрать которые нереально.
С точностью до наоборот видит ситуацию преподаватель одного из ведущих технологических университетов Москвы Андрей Т. Он заверяет «Монокль», что студенты-первокурсники, то есть вчерашние «егэшники», разочаровывают неважными способностями. Даже стобалльники, по его словам, «не блещут отличными знаниями, а превосходных результатов на госэкзамене добиваются только благодаря заученным шаблонам».
Так что в итоге: за, против или воздержаться?
Сейчас, в 2025-м, очевидно, что проведенный впервые четверть века назад единый госэкзамен, ставший обязательным в 2009 году, заметно эволюционировал. Но до сих пор нет общепризнанной оценки, играет ли он положительную роль в системе образования или является губительным. Это может показаться парадоксальным, но по сей день громко звучат обе точки зрения.
В далекие 1990-е, когда никакого ЕГЭ не было в помине, переходил из средней в высшую школу автор этих строк. В те времена будущий абитуриент, готовясь к поступлению в отдельно взятый ВУЗ, выбирал примерно за год конкретные курсы по конкретным предметам, которые посещал при этом учреждении. Да, они зачастую не добавляли ему знаний, поскольку школьная программа была освоена достаточно хорошо. Но, по крайней мере, давали представление о том, что может ждать его на экзамене.
Подготовка к ЕГЭ в наши дни сродни долгосрочной спецоперации со слабо предсказуемым итогом. Начинается она с тщательного поиска достаточно компетентных педагогов, готовых в предельно сжатые сроки дать знания, превосходящие программу средней школы, и подготовить к предстоящим испытаниям. Затем следуют интенсивные занятия с найденными репетиторами, которые, как хочется верить школьнику и его родителям, гарантированно подготовят к экзамену в его актуальном для конкретного «сезона» виде. При этом окончательная ясность относительно конкретного облика контрольных материалов может наступить за считанные месяцы до госэкзамена. И даже самые упорные и плодотворные занятия не гарантируют от неприятных сюрпризов при ознакомлении с заданиями во время самого ЕГЭ.
Безусловный «неуд» госэкзамену поставила в 2023 году депутат Госдумы Яна Лантратова, на тот момент - первый зампред Комитета Госдумы по просвещению. Ссылаясь на жалобы, которые поступали к ней как народной избраннице, она посетовала, что КИМы для ЕГЭ порой составляются не совсем корректно и зачастую содержат спорные варианты ответов. Также она заявила, что якобы нынешний «формат экзамена не позволяет раскрыть творческий потенциал школьников, показать преподавателю свои интеллектуальные способности или харизму». Посетовала депутат и на непрозрачность процедуры апелляции. Более того, Лантратова категорично заявила, что фактически не была достигнута ни одна из целей, которые декларировались при введении ЕГЭ в начале 2000-х. Еще жестче высказался в 2024-м председатель партии «Справедливая Россия» Сергей Миронов: «Спросите врачей, сколько у нас больных сахарным диабетом, сколько у нас девочек рожать не будет уже никогда, потому что стрессы – и все, и у них сразу идет гормональный сбой, и все из-за этого идиотизма. Мы гробим наших же детей прямо на пороге взрослой жизни. Надо прекращать это безобразие».
Что же касается возможности полного отказа от ЕГЭ в обозримом будущем, то своего рода черту под этой дискуссией подвел президент России Владимир Путин. Выступая в марте 2023 году на съезде РСПП, он заявил совершенно однозначно: «Для всех должны быть открыты двери... Но если вы думаете, что полная отмена ЕГЭ этому будет способствовать, все-таки, это спорная точка зрения... Для них – детей с периферии – открываются возможности учиться в ведущих высших школах страны. Именно с помощью ЕГЭ».
То есть госэкзамен решает основные проблемы, ради устранения которых он изначально замышлялся. Однако параллельно он не способствует развитию интереса выпускников школ к областям знаний, по которым отсутствует обязательная проверка в виде ЕГЭ. Именно поэтому СПЧ по поручению главы государства в настоящий момент проводит обсуждения с профессионалами от образования и родительским сообществом вопросов, призванных изменить эту ситуацию. В частности, предлагается ввести некую интегральную среднюю оценку освоения основных предметов. Иначе и без того небольшая доля молодых людей, способных правильно ответить, например, на вопрос, куда впадает Волга (а их, судя по опросам, уже всего-навсего 18%), будет и дальше сокращаться.
источник >>>