В детских коллективах, главным образом подростковых, – всё больше детей с отклонениями поведения. Школьный психолог – первый, кто сталкивается с этим.

Его профессиональная задача – вовремя заметить проблему и начать работу с таким ребёнком. Но порой профессиональный уровень школьных психологов не позволяет им принимать грамотные решения. Это – опасность для всего общества. Ведь сегодняшние «проблемные» дети – будущие члены социума.

Нельзя сбрасывать со счетов и банальных трудных подростков, с детства пристрастившихся к алкоголю и наркотикам,и новые угрозы, которые несёт нам цифровая среда.

«Принеси-подай»…

«Мы не можем уберечь детей от внешних угроз и не можем контролировать эти угрозы. Сегодня этот постулат намного более актуален, нежели 20–30 лет
назад, – говорит кандидат психологических наук, декан факультета психологии НГПУ Ольга Андронникова. – Единственное, что мы можем сделать в этой ситуации, – научить их противостоять этим угрозам».

Но кто и как будет учить этому? Ректор Евразийского института практической психологии и психотерапии, кандидат психологических наук Марина Кокляева, ссылаясь на свой опыт работы школьным психологом, жалуется на отношение к психологам со стороны других членов педагогического коллектива: «В понимании завуча и директора школьный психолог – это «свободные руки», которые можно использовать по принципу «принеси-подай». Надо отвести детей на олимпиаду – задействуют психолога.Нужно вместе с детьми убрать территорию школы – пусть психолог присмотрит, чтобы школьники не поубивали друг друга лопатами. В конечном итоге вся работа психолога по специальности сводится к составлению отчётов. Одним словом, в школьном коллективе этому специалисту отводится формальная роль».

Очень часто это «выходит боком» и семье, и школе, и обществу. Специалист отдела полиции по делам несовершеннолетних Ленинского района Людмила Баглаева приводит примеры некомпетентности школьных психологов, которые в присутствии детей начинают ругать родителей, совершают другие профессиональные ошибки.

«Часто бывает, что простые полицейские, взаимодействующие с «трудными» детьми, в большей степени психологи, нежели профессионалы с дипломом», – говорит Людмила Баглаева.

Особое положение

Малолетние преступники – отдельный куплет в «песне» про подростковых психологов. По закону, родителям подростка, совершившего не очень тяжкое правонарушение, предлагается два вида наказания на выбор: либо заплатить штраф, либо вместе с отпрыском пройти курс психологических тренингов.

Это странно, но большинство семей предпочитают заплатить штраф, нежели «связываться» с психологом. Причина такого недоверия и даже боязни, по мнению Ольги Андронниковой, опять же в том, что профессионализм «врачевателей душ» оставляет желать много лучшего.

Педагог-психолог из Искитима Михаил Полетев поднял проблему школьных конфликтов, которые случаются довольно часто: между школьниками, между школьниками и учителями, между учителями и родителями. «Сейчас во всех школьных конфликтах психолог принимает сторону директора, потому что подчиняется непосредственно ему, – говорит Михаил Михайлович. – Из-за этого очень часто конфликты остаются неразрешёнными, правые – виноватыми и наоборот». Михаил Полетаев убеждён, что психолог в школе должен быть на таком же положении, как особист в армии – над коллективом и вне зависимости от руководства.

Сторону Михаила Полетаева принял супервизор, эксперт Росздравнадзора Игорь Лях. По его мнению, «корень зла» – принятая в школе система централизованного подчинения директору. Собственно, именно из этого вытекает не только проблема, обозначенная Полетаевым, но и то, что психолога используют как свободные руки на подхвате, а он не может сказать «нет». По мнению супервизора, школьные психологи должны относиться к иной структуре, например, быть сотрудниками консультативного центра при управлении образования.

Для того, чтобы школьные психологи стали профессионалами высокого уровня, уважаемыми и почитаемыми учителями, родителями и детьми, нужна реформа профессионального образования. «Сейчас даже профессии девиантолога в вузах нет, а девиаций – очень много», – сетует Ольга Андронникова.

Нужны опытные

Руководитель отдела психологического консультирования Пётр Павленко:

– Мы работаем в Кировском районе. Это – рабочая окраина. Психологические проблемы у подростков соответствующие: правонарушения, драки, употребление запрещённых веществ.

На мой взгляд, на такую работу надо, наоборот, назначать «матёрых» педагогов, прошедших «огонь и воду», видевших всякое, – вот они и сумеют вразумить трудных подростков. Но зарплаты у социальных педагогов и школьных психологов копеечные, поэтому опытные туда не идут. А директора школ стараются заполнить пустующую вакансию теми, кто приходит «на новенького».

Родители малолетних правонарушителей, которые порой тоже далеко не «агнцы», конечно, не впечатляются лепетом вчерашней старшеклассницы.

В конечном итоге мы вместо воспитательного воздействия получаем обратный эффект – озлобленность и неприятие. И как следствие – малолетний правонарушитель ещё более цинично нарушает
закон.

Надо донести до власти, что детский психолог – это важная и нужная профессия. Сейчас отношение в социуме к этой профессии
неправильное.

Справляться с психотравмами

Врач-психотерапевт высшей категории, ведущий научный сотрудник Новосибирского НИИ гигиены Рспотребнадзора Павел Москвитин:

– Наша задача – вырастить личность, устойчивую к социальному стрессу. Мы все постоянно живём в условиях такого стресса: не можем быть уверенными в том, что завтра не останемся без работы, что сможем исправно выплачивать ипотечный кредит, что цены на бензин, услуги ЖКХ и продукты не взлетят до небес. В 90-е годы прошлого века я работал в Кузбассе. Это очень сложный регион. Именно шахтёры Кузбасса стучали касками на Кузнецком мосту в Москве во время правления Ельцина. Уровень социального стресса там был очень высок. Да и сейчас социальное напряжение сохраняется. А ведь дети – они, как губка, впитывают все настроения и эмоции взрослых. Мы должны быть профессионалами очень высокого уровня, чтобы суметь оградить наших детей от стрессов и научить их справляться с психотравмами. Предлагаю обратиться к представителям власти, чтобы вывести на новый уровень систему подготовки психологов.

Нужна система профилактики

Главный специалист комитета опеки и попечительства мэрии Новосибирска Елена Локтева:

– У нас есть законодательные документы, которые определяют поле деятельности каждой службы, работающей с детьми. Комитет опеки и попечительства координирует работу этих служб. Считаю, что надо делать упор на систему профилактики: ведь социальные сироты – дети без попечения при живых родителях, дети с нарушениями поведения – появляются тогда, когда не сработала система профилактики. Мы сейчас создаём в городе систему медиации – как раз для решения школьных конфликтов и других споров, в которых задействованы дети. Прилагаем ряд усилий, направленных на социализацию детей, оставшихся без родителей, детей-инвалидов, подростков, совершивших правонарушения. Пожалуй, соглашусь с тем, что психологов нужно больше. Рекомендуемая нагрузка на одного психолога – 30 семей. Это – немало. Но в условиях дефицита кадров одному психологу приходится работать с гораздо большим количеством пациентов.

Миллионы невротиков

• 8 млн чел. в России живут в состоянии хронической депрессии.
• В Новосибирской области 22% старшеклассников признались, что испытывают хроническую депрессию.
• 8% из них имеют девиантное поведение.
• 500 подростков ежегодно совершают попытки
  суицида.

Источник: монография «Психическое здоровье: психогигиенические маркеры»